Однокурсник

Литтл Лена

Она поворачивает ко мне голову, глаза пылают и полны гнева.

— Что? Нет. Конечно нет. Почему ты так решил, ведь я ушла, когда мы еще ели закуски?

Меня охватывает облегчение, но оно недолговечно. Я обхватываю ее щеку ладонью и провожу большим пальцем по нижней губе.

— Я признаю, что не имею с ним ничего общего. У меня нет даже тысячи долларов. Но обещаю тебе, котенок. Ты ни в чем не будешь нуждаться, пока будешь со мной. Через несколько лет я рассчитываю стать достаточно обеспеченным человеком, не то чтобы мультимиллионером, но, клянусь,

мы будем жить в достатке. Я буду тратить каждый день на то, чтобы сделать тебя счастливой.

На ее глаза наворачиваются слезы, и она быстро моргает.

О, черт. Меньше всего я хочу, чтобы она плакала.

— Котенок, в чем дело? Я что-то не так сказал?

Тесс зарывается лицом в мою грудь.

— Нет. Нет. Я… Просто… Это самое милое, что мне когда-либо говорили.

Вот дерьмо.

— Ладно. Так что ты хочешь поесть?

***

Тесс пошла домой переодеться, и мы договорились встретиться в колледже.

Я, как всегда, прихожу в аудиторию первым. Заметив, что она вошла, я не поднимаю глаз и не приветствую ее. Знаю, что должен вести себя так, будто мы не знакомы. Может, мы просто встретимся после занятий у ворот или еще где-нибудь. У нас никогда не было времени поговорить о том, как мы все устроим.

Адреналин бурлит во мне, и я пытаюсь отдышаться, когда Тесс опускается на сиденье рядом со мной. Когда я нерешительно поворачиваюсь к ней, она широко улыбается и целует меня в щеку.

Вся аудитория погружается в молчание, как будто кто-то щелкнул выключателем. В комнате повисла тишина, и все звуки прекратились — шелест книг, разговоры, смех. Наши однокурсники словно затаили дыхание, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Как будто это их касается.

Высокий парень, который любит крутиться вокруг Тесс и считает своим долгом сесть рядом с ней, разражается хохотом. Мы с Тесс не обращаем на него внимания, но он, видимо, жаждет быть в центре внимание и не любит, когда никто не заботится о его существовании.

Он поднимается по лестнице в наш ряд и встает перед моим столом, скрестив руки на груди и переводя взгляд с меня на нее и обратно на меня.

— Черт возьми. Ты отшила меня из-за него, Тесс? Черт. Я и не знал, что уроды тебя так заводят. Неудивительно, что у меня не было ни единого шанса. Раздвигать ноги…

Я хватаю его за горло так быстро, что он падает вперед. Он хватает меня за руку, но это бесполезно.

В детстве я научился играть в свои игры. Я не был таким крупным, как другие приемные дети, но отказывался терпеть издевательства. Я не сразу понял, что один из верных способов заставить паниковать даже самых больших хулиганов — это схватить их за горло и не отпускать, пока они не начнут с трудом дышать.

— Называй меня уродом или кем-то еще, мне плевать. Но если начнешь неуважительно относиться к Тесс, я сделаю тебе такое же лицо, над которым ты любишь смеяться, — рычу я, достаточно тихо, чтобы слышал только он.

Цвет исчезает с его лица, глаза становятся дикими, на лбу появляются морщины. Его лицо меняет выражение с паники на полноценный страх.

Черт, он такой же, как и все остальные хулиганы. Как только кто-то начинает сопротивляться, он просто теряется и не знает, что делать. Жалко.

— Я отпущу тебя, чтобы ты мог извиниться перед Тесс. Ты меня слышишь?

Он кивает головой, как кукла.

Я убираю руку и откидываюсь назад, положив руку на плечи Тесс. Он потирает шею и смотрит на меня, возможно, решая, не являюсь ли я не только уродом, но и психом.

Что ж, он может попытаться это выяснить.

В кабинете царит напряжение, настолько сильное, что я чувствую его на языке. Никто не говорит. Никто не двигается.

Он испускает долгий вздох и смотрит на Тесс.

— Прости, Тесс. Я не имел в виду то, что сказал. Я перешел черту. Больше такого не повторится. Теперь я оставлю тебя в покое.

Не дожидаясь ее ответа, он поворачивается к нам спиной и идет обратно на свое место. Наши однокурсники застыли в различных состояниях шока, неверия и интриги. Не обращая внимания на остальных, я беру руку Тесс в свою и засовываю наши сцепленные пальцы в карман.

Хороший день.

ЧЕТЫРЕ

ТЕСС

Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его.

Папа: Сегодня в 7 вечера. Элиас и Дом будут там. НЕ СТАВЬ МЕНЯ В НЕЛОВКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

О, вау. Предупреждение и угроза не так уж и сильно воодушевляют меня в преддверии сегодняшнего вечера. Элиас — счастливчик, за которого я якобы выхожу замуж. Ха. Черт возьми, нет. Зачем мне вообще думать о свадьбе с другим парнем, если рядом со мной Тео?

То, как он защитил меня от обидчика Джареда? Это было так сексуально. Мне потребовалось все силы, чтобы не прижаться губами к губам Тео прямо там и тогда — на глазах у всех, не меньше.

Иметь кого-то рядом с собой, готового защитить меня и убедиться, что я в безопасности, — это так ново для меня. Я за независимость, но не могу отрицать, как приятно просто сидеть, расслабившись, и позволять ему быть сильным для меня. Для нас обоих. Я не могу этого объяснить, но это… освобождает.

Тео возвращается к нашему столику и приносит поднос с двумя чашками кофе — одной большой черной для него и фраппучино с соленой карамелью для меня. Он ставит поднос на стол и садится напротив. Его очки сползают на нос, и он поправляет их пальцем.

Почему это выглядит так чертовски сексуально? Я чувствую, как у меня все сжимается в груди, просто наблюдая за тем, как он делает самые обыденные вещи.

— Ты любишь печенье? — спрашивает он, приподнимая уголок рта.

— Да!

Он кладет на стол большое печенье с крупными кусочками темного и белого шоколада.

У меня перехватывает дыхание, и я откусываю кусочек. Я закрываю глаза и наслаждаюсь вкусом во рту, тихонько застонав.

О, Боже. Это рай.

Когда я открываю глаза, Тео держит свою чашку на полпути ко рту, его глаза пристально смотрят на меня и темнеют. Конечно же, я обращаюсь к своей вчерашней версии лисицы.