Однокурсники
Шрифт:
Джейсон собрался с духом и заговорил:
— Папа, я знаю, какую боль я причинил тебе и маме…
— Нет, — перебил его отец. — Если кто-то и должен просить прощения, то позволь мне сделать это первым. Я был не прав, что не прислушивался к тебе, не уважал твоих взглядов.
— Прошу тебя, пап…
— Нет, дай мне закончить. Ты преподал мне хороший урок насчет нашего духовного наследия. И я понял: можно быть стопроцентным американцем и в то же время оставаться евреем. Шестидневная война стала катализатором
Он замолчал.
Джейсон не знал, что сказать. Отец продолжил говорить, но гораздо более тихим голосом:
— Я уже тогда знал, конечно, что ты участвуешь в боевых действиях, и безумно за тебя боялся. — Он поднял голову. — Господи, сынок, я так рад, что все обошлось и мы можем вот так с тобой поговорить.
Они обнялись.
Ева с мальчиками ждали, когда самолет совершит посадку в аэропорту Тель-Авива. Когда все обнимались и целовались, маленький Бен спросил:
— Папочка, а ты привез нам какой-нибудь подарок?
— Еще бы, Бенджи, конечно привез. Но самый лучший подарок вы увидите в октябре.
— А какой?
— Своих бабушку с дедушкой.
*****
— Идите поплавайте, — обратился Ричард Никсон к Джорджу Келлеру. — Разомнитесь немного.
Дело было жарким августовским днем 1973 года в западной резиденции президента США в Сан-Клементе, штат Калифорния. Президент обсуждал что-то с Киссинджером, сидя в мелкой части бассейна по пояс в воде. Джордж Келлер, расположившись поблизости, записывал все, что диктовал ему Киссинджер. («Проследи, чтобы я не забыл позвонить Помпиду в семь утра по Гринвичу».)
Никсон снова повторил свое приглашение Джорджу.
— Боюсь, я не смогу, господин президент, благодарю вас, — ответил Джордж довольно неуклюже. — Правду говоря, у меня с собой нет плавок.
Никсон повернулся к Киссинджеру и пошутил:
— Генри, только не говори мне, будто этот твой парень не умеет плавать.
— О, он очень даже умеет, господин президент. Ему бы не дали диплом об окончании университета, если бы он не сдал зачет по плаванию — пятьдесят ярдов.
Доктор К. всегда старательно избегал произносить слово «Гарвард» без особой на то необходимости. Никсон испытывал некоторую фобию к этому заведению с тех самых времен, когда он входил в комиссию по расследованиям, которую возглавлял Джо Маккарти (а по сути, ректор университета Дерек Бок и сейчас входит в «список недругов» Белого дома).
— Ладно, — сказал президент. — Но, Джордж, обещайте мне, что обязательно проплывете несколько кругов перед ужином. Хочу, чтобы мои люди были в хорошей форме.
— Да, сэр, господин президент, — ответил он. — А теперь, прошу прощения, если позволите, я пойду к себе в комнату и отпечатаю некоторые из этих писем.
Джордж
Он просидел за своим письменным столом не больше пяти минут, как к нему без стука вошел Киссинджер в махровом купальном халате.
— Джордж, — сказал он взволнованно, — ты не поверишь, что сделал сейчас президент.
— Хорошее или плохое?
— Ну, это зависит от того, с какой точки зрения смотреть, мой мальчик, — произнес он, и лицо его расплылось в улыбке. — Он только что попросил меня стать госсекретарем.
— Господи, Генри, поздравляю.
— Слушай, можно, я воспользуюсь твоим телефоном? Мне бы хотелось позвонить родителям и сообщить им.
22 сентября, в 11.06, в Восточном зале Белого дома доктор Генри А. Киссинджер принял должностную присягу и стал исполнять обязанности государственного секретаря Америки, пятьдесят шестого по счету.
Джордж Келлер, один из немногих людей не из числа представителей прессы, получил право присутствовать на торжественной церемонии. Причем в качестве специального помощника нового госсекретаря.
Киссинджер произнес свою краткую благодарственную речь от чистого сердца. «Ни в одной другой стране мира невозможно представить себе, чтобы человек моего происхождения достиг такого высокого положения, как я, который стоит теперь здесь, рядом с самим президентом Соединенных Штатов…»
Джордж в душе надеялся, что человеку, имеющему такое происхождение, как у него самого, Америка тоже предоставит неограниченные возможности.
— Генри, могу я занять пару секунд вашего времени?
Недавно назначенный госсекретарь оторвал взгляд от письменного стола и приветливо ответил:
— Разумеется, Джордж. Какую неразрешимую мировую проблему ты желаешь предложить моему вниманию?
— Это скорее не проблема и больше походит на загадку. Как вы знаете, я поддерживаю отношения с Андреевым из русского посольства…
— Конечно. Наш лучший друг, хоть и враг.
— Так вот, он приглашает меня пообедать в «Сан-Суси».
— Хорошо. — Киссинджер улыбнулся. — Обед из нескольких блюд — это все, что осталось от политики разрядки.
— Я серьезно, Генри, — ответил Джордж. — Он хочет познакомить меня с их новым атташе по культуре.
— А, да, — вспомнил Киссинджер, обладающий феноменальной памятью. — Один тип по фамилии Якушкин.
Джордж утвердительно кивнул.
— Как вы думаете, что ему надо?
— А я бы, мой мальчик, как раз хотел, чтобы именно это ты и выяснил. Однако хочешь услышать совет своего старого профессора?