Одноразовое использование
Шрифт:
— Что ты сказал?
— Ты не ослышалась. Я стал вице-президентом компании. И даже по телефону не могу назвать тебе свой новый оклад. Все равно не поверишь. Бонусы вице-президентов за прошлый год составили полтора миллиона долларов. Просто чтобы ты знала, для информации. Позвони на работу и сообщи, что сегодня ты себя плохо чувствуешь и не сможешь выйти. В пять часов вечера я заеду за тобой, и мы поедем смотреть нашу новую квартиру…
— Какую квартиру?
— Как новому вице-президенту, мне полагается жить в другом месте. Руководство компании купило для нас пятикомнатную квартиру. Помнишь дом, о котором мы говорили? Там живет Сысоев. Вот мы будем теперь его соседями.
— Ты меня разыгрываешь?
— Нет. И еще. Мне выделяют служебную
— Фархад, неужели это правда?
— Кажется, да.
— Я боюсь.
— Чего?
— Не знаю. Я всегда боюсь таких новостей. Когда на тебя обрушивается столько всего. Столько всего хорошего. Помнишь, как ты говорил, когда мы вернулись в Баку и тебя сразу сделали начальником управления. Тебе было тогда только двадцать восемь. Это было ровно двадцать лет назад. И тогда тебе тоже выделили служебную машину. Мы так радовались, а твой дядя тогда сказал нам, что есть закон соответствия. После больших удач наступает полоса неудач. За все в этой жизни нужно платить, сказал он, и я запомнила эти слова на всю жизнь. А потом началась война и всеобщий распад. Поэтому я боюсь и сейчас.
— Война, надеюсь, уже не начнется, и всеобщего распада не будет, — весело попытался сказать Фархад. — Сейчас не восемьдесят восьмой год. Мы все это уже пережили…
— Да, — сказала супруга, — наверное, ты прав. Хотя все равно ты меня испугал. Обрадовал, очень сильно, и немного испугал. Как ты себя чувствуешь? Печень у тебя не болит?
— Ничего не болит. Я заеду за тобой ровно в пять.
— Буду тебя ждать. Я поздравляю тебя. Ты давно заслуживал это назначение. — Карина заплакала.
— Только этого не хватает. Давай вместе радоваться. И жди меня дома. До свидания.
Фархад положил трубку. Жена все чувствует. Конечно, он недоговаривает. И разумеется, никто не должен знать о вчерашнем визите Солнцева. Поэтому к такому высокому назначению примешивается некоторое чувство горечи. Выходит, что подобным постом он обязан отчасти и спецслужбе, которую представлял Солнцев. Это было обидно и больно. Хотя слухи о подобных изменениях уже давно гуляли по компании. Сеидов тяжело вздохнул. В любом случае он с сегодняшнего дня новый вице-президент. И нужно будет уже завтра освобождать этот уютный и обжитой кабинет для своего преемника. Тот даже всхлипнул, когда Вайнштейн предложил его кандидатуру. От неожиданности Садратдинов не сумел ничего сказать, хотя Борис Александрович говорил с ним до собрания. Но эмоции слишком переполняли нового начальника геологического отдела.
Раздался телефонный звонок. Сеидов взял трубку. И услышал знакомый голос:
— Добрый день Фархад Алиевич, поздравляю вас с новым назначением.
Это был Солнцев. Сеидов сразу узнал его голос.
— Спасибо, — сдержанно произнес он. — Вы работаете очень оперативно. О моем назначении объявили несколько минут назад.
— Мы работаем на опережение, — напомнил Солнцев.
— Да, я помню. А как вы вчера вошли и вышли из нашего здания, если вас не видела охрана?
— Вас это действительно волнует?
— Нет, — ответил Фархад. — Наверное, вы правы. Нет, меня это не волнует.
— Сегодня вечером нам нужно встретиться, — сообщил Солнцев. — Часов в пять вас устроит?
— Нет, — сразу сказал Сеидов. Нужно сразу показать, что он независимый человек и не будет плясать под дудку этих «кукловодов». — Сегодня в пять я занят. Давайте в семь или еще лучше в восемь.
— Хорошо, — согласился Солнцев, — тогда в восемь часов вечера. Выйдите из своего дома и идите по улице по правой стороне. Я к вам сам подъеду.
— До свидания. — Сеидов раздраженно положил трубку. Эти шпионские игры уже начались. С другой стороны, он прекрасно понимает, почему СВР проявляет к нему такой интерес. Если его посылают в Ирак вместо Сысоева, то наверняка у разведки есть свои интересы в этой стране. Так было всегда. Любой человек, отправлявшийся
Он был не просто всевластным распорядителем жизни и смерти каждого человека в Азербайджане. Мир-Джафар Багиров был одним из самых близких людей самого Сталина. Говорят, что они дружили. Багиров дружил и с другим человеком, имя которого наводило не меньший страх. Они вместе работали в Баку, в мусаватской контрразведке. При этом Багиров был руководителем, а его заместителем был Лаврентий Берия, будущий всесильный нарком.
Именно поэтому Мир-Джафар Багиров позже получит абсолютную власть в республике. И расстреляют его сразу после падения Сталина и Берии, выведут из кандидатов в члены Президиума, устроят показательный процесс и расстреляют. Хотя человеком он был смелым, честным, сделал много для республики и потерял своего сына на той проклятой войне, когда дети высокопоставленных родителей не прятались за их спинами и креслами, а уходили воевать за свою страну. Они были похожи, очень похожи эти два политика с такой схожей судьбой. Сталин и Багиров. Бессребреники, абсолютные фанатики, верящие в идею, невероятно порядочные и честные в личной жизни, ставившие идеалы выше любой человеческой жизни, пролившие столько крови и оставшиеся в истории противоречивыми фигурами. С одной стороны, кровавыми тиранами, а с другой — вождями, так много сделавшими для своих народов.
Как можно оценивать политика? История не знает сослагательных наклонений. Но черно-белая гамма тоже не подходит. Очевидно, всегда важны итоги правления. С этой точки зрения оба вождя сумели состояться как выдающиеся политики. Мир-Джафар Багиров сумел дать фронту самое главное — обеспечить бесперебойные поставки бакинской нефти, на которой ковалась победа в этой войне. Девяносто процентов нефти шло из Баку. И если в конце сорок второго такие ожесточенные бои шли за Сталинград, то они шли и за бакинскую нефть, которая поступала по Волге в центральные районы страны. Захватив Сталинград, можно было перекрыть эти поставки, ведь наступление на юге захлебнулось в предгорьях Северного Кавказа.
Сеидов часто думал об этом. Как можно оценивать политика, если не по конечному результату его деятельности. И можно ли считать успешным Горбачева, который проиграл все, к чему прикасался: свою страну, свою партию, своих союзников, свои идеалы. В результате пролилось много крови, и он оказался выброшенным из политики. Или Бориса Ельцина, который расстрелял парламент, устроив дважды антиконституционные перевороты. И когда в девяносто первом году ликвидировал Советский Союз с помощью двух таких недалеких союзников, как Кравчук и Шушкевич, и когда в девяностые годы произошло массовое обнищание народа, две чеченских войны, расцвет криминальной революции и августовский дефолт, потрясший Россию. Ельцин ушел, оставив своему преемнику пепелище вместо страны. Можно ли было считать их успешными политиками? И какова цена свободы. Если за нее платят человеческими жизнями, развалом экономики, всеобщей коррупцией и преступностью?