Однорогая жирафа (сборник)
Шрифт:
Сердечно простившись с начальником отряда, друзья вышли на улицу.
— Теперь куда? — спросил Игорь.
— Как куда? В Подсосненский леспромхоз, конечно! Ты что, разве не слышал?
Игорь покачал головой.
«В самом деле одержимый», — подумал он, посмотрев на двоюродного брата с интересом и с некоторым уважением.
По приезде в Подсосненский леспромхоз друзьям, сразу стало ясно, что подозревать местную скалу в каком бы то ни было тождестве с жирафой нет никаких оснований. К подножию сопки, на которой она стояла, вела отличная лесовозная дорога. Спрыгнув. с грузовика, студенты увидели фигуру, похожую на ковш с задранной ручкой. Отсюда, снизу, скала не напоминала и зенитную
— Ну, на этот раз полное разочарование, — констатировал Игорь. — А жаль. Я и то уже немного поверил в твою фантазию. Теперь я понимаю, в чем сила фанатиков. Они способны увлечь даже…
— Архивариусов, — докончил Саша. — А также лягушек и прочих холоднокровных. Не понимаешь ты романтики своей профессии, Игорь! Ну как можно изучать исторические документы, не строя каких-то своих версий, предположений! Неужели твоя задача — только составить описание материалов да честно пересказать их содержание? Вот назло тебе пойду и открою месторождение золота.
Саша вынул из рюкзака геологический молоток и сунул его за пояс. Он храбрился, но на душе у него скребли кошки. Юноша надеялся, сам уж не зная на что, до самой последней минуты.
Игорь снисходительно следил за приготовлениями брата. Здешний уроженец, он был твердо убежден, что никакого золота, заслуживающего внимания, в этих местах не могло быть.
— Я займусь пока завтраком. Надолго не пропадай! А то съем все один.
Отойдя от скалы всего шагов на триста, Саша вышел к краю крутого, почти отвесного обрыва. Внизу под обрывом виднелся узкий карниз, на котором росла одинокая лиственница. Дерево было сломлено до половины — вероятно, молнией. Саша сел на краю обрыва. Сидя и раздумывая о своих печальных делах, он оглянулся по сторонам и вдруг увидел вдали и повыше себя… голову жирафы, выглядывающую из-за деревьев. Невольно он вскочил на ноги и провел рукой перед глазами, словно желая прогнать наваждение. Он столько думал о злосчастной жирафе, что это могла быть и галлюцинация. Когда он снова взглянул на то, что ему показалось жирафой, жирафы уже не было. Нетрудно было сообразить, что жирафой ему померещилась все та же скала — других здесь по соседству не было, — вернее, часть ее — «ручка от ковша», только она и виднелась из-за деревьев. На конце «ручки» теперь различалось какое-то утолщение, но с головой жирафы оно имело мало общего. Разочарованный, студент снова опустился на землю.
В следующий момент он ущипнул себя за руку. Из-за макушек деревьев на месте бесформенной «ручки от ковша» торчала голова жирафы.
«Ага, — сообразил он, — нужна точка зрения пониже».
Он лег плашмя на землю и повернул голову в сторону «жирафы». Теперь на голове каменного животного явственнее обозначились рожки. Раньше на их месте были бугорки, а теперь стояли торчмя два невысоких столбика. Сходство с головой жирафы стало уже несомненным.
«Но почему же она двурогая? — мелькало в голове у потрясенного студента: — Отвалиться один рог, разумеется, мог и под влиянием времени… Но вырасти?»
Саша ходил вдоль обрыва, присаживался, ложился на землю — «настоящая», вне всяких сомнений, жирафа получалась только в одном случае: если находишься на самом краю обрыва, прямо над растущим внизу сломанным деревом. Но при этом отчетливо, виднелись оба рога.
Саша взглянул еще раз с обрыва вниз, на дерево, встал на ноги и хлопнул себя по лбу:
— Как же я этого сразу не сообразил!
Через несколько минут
— Видишь? — торжествовал Саша. — Вот она. Тут сходство и в общем абрисе, и очень точное: в самых важных деталях, в морде животного. Зарудный очень метко назвал ее жирафой. Собственно, она различима особенно хорошо, если подвинуться еще на метр туда.
Саша показал в сторону пустого пространства за кромкой обрыва.
— То. есть когда летишь вниз? — заметил архивариус, осторожно откатываясь от обрыва. — Благодарю! Но, во-первых, она двурогая. А во-вторых, как же, по-твоему, Зарудный наблюдал ее?
— Во времена Зарудного эта лиственница была целой, — объявил с довольным видом Саша. — И ее макушка торчала над обрывом. По стволу дерева и ветвям и лазал Зарудный. Оттуда он и увидел жирафу.
— Двурогую?
— Однорогую.
— Ничего не понимаю.
— Я тоже не сразу сообразил. А потом, когда раскинул мозгами, все понял. С верхушки дерева жирафа представляется двурогой, а затем, по мере того как опускаешься, один рог у нее перестает быть видным, а другой остается. Вот в этом месте и надо искать клад. Понимаешь? Ствол лиственницы дает одну ось координат, исчезновение рога у жирафы — другую. Очень точное обозначение места.
— Ты так убежденно говоришь, что хочется скорей проверить!
— За чем же дело стало? Надо спуститься по веревке.
…Двое рабочих леспромхоза вызвались помогать студентам. Сашу обвязали веревкой и стали медленно спускать с обрыва. Геолог не сводил глаз с «головы жирафы», по-прежнему равнодушно выглядывавшей из-за деревьев. В первую минуту рога у нее выросли чуть побольше, а на слегка повернутой морде обрисовались ноздри. Затем по мере спуска рога стали уменьшаться, но неодинаково: один сокращался быстрее другого. Когда один рог исчез совершенно, студент, висящий на веревке, увидел однорогую жирафу — возможно, ту, о которой упоминал в бреду Зарудный…
— Стой! — крикнул геолог.
Вытащив из-за пояса молоток, он принялся выстукивать им каменную стену. Серый камень лежал косыми пластами. Когда молоток чиркал по его обветренной тусклой поверхности, словно вспыхивали искры и след от молотка блестел на солнце. Не требовалось особенного знания геологии, чтобы узнать обыкновенный гранит, довольно посредственного качества. Ничего похожего на ценное месторождение! И никакой пещеры или углубления в стене, которое можно было бы использовать для хранения оружия.
— Ну? — нетерпеливо спрашивал Игорь, свешиваясь с края обрыва. — Нашел что-нибудь?
Геолог попросил опустить его пониже, потом поднять повыше — всюду он видел изборожденный трещинами серый гранит. Менялись только очертания «головы жирафы» в зависимости от более или менее низкой точки зрения.
— Хорошо же, — прошептал обозленный новой неудачей студент, — выберем лучшую точку и заложим толовую шашку.
Он готов был взорвать стену, чтобы раскрыть ее тайну.
Трое спутников наверху устали держать его на веревках. Но Саша настоял на том, чтобы снова медленно «пройти по вертикали», как выразился он, в поисках «оптимальной однорогости». Он делал отметки молотком, высекая на стене условными штрихами своеобразную шкалу видимости жирафы. Однако, когда он хотел отметить самую лучшую точку, он обнаружил, что не может сделать этого: глаза его пришлись прямо против трещины. Саша решил было уже нанести рубец выше или ниже — у края трещины, но тут ему пришла в голову мысль обследовать самую трещину. Она была узка: в нее проходил только молоток и с трудом протискивалась рука. Запустив руку до локтя, Саша принялся шарить молотком внутри вслепую. Смешно, конечно, предполагать, что в такую узкую, хотя и глубокую щель можно спрятать оружие, сюда не пройдет даже ручной пулемет — как склад, эта щель никуда не годилась. Но тут молоток глухо звякнул обо что-то металлическое.