Одностороннее движение
Шрифт:
– Стас сказал… – усмехнулся Андрей.
– Андрей, я не понимаю тебя. Ты стыдишься меня? Или что?
– Я не стыжусь те… – он вздохнул, протер лицо руками. – Что за глупости?
– Тогда ПОЧЕМУ? – я в отчаянии уже повысила голос. Идея сидеть дома одной мне не казалось привлекательной.
– Я так решил.
– Ты не можешь мне приказывать!
– Я твой мужчина! И ты живешь у меня, будь добра уважай мои решения!
– А ты моё мнение уважаешь? Тебе все равно, что за этот месяц я никуда не ходила? Да я стухну скоро в этой чертовой
– Вспомни: ты сама выбрала такую жизнь! Я тебе ПРЕДЛОЖИЛ съехаться, а не заставлял, в мешке не волок. Так что…
– Что «так что»? То есть ты хочешь сказать, что я сама подписала себе смертный приговор? Мне никто условий не оговаривал совместного проживания. Если бы я знала, что начав жить у тебя, меня закроют от Света белого… – я замолчала, так как поняла, что Андрей не упустит такую возможность меня добить.
– Тогда что? – долго он себя не заставил ждать. – Не стала бы ко мне переезжать? Интересно получается: ты хочешь съехать? – повернулся ко мне лицом, руки спрятал в карманах брюк.
– Нет, просто… Почему я должна сидеть дома? Так будет всегда?
– Не знаю. Посмотрим.
– На что?
– На моё настроение.
– Значит… – я начала тянуть каждую гласную, так как, честно говоря, я боялась произносить то, что собиралась сказать. Вернее, я боялась ответа, – … Иру брать с собой в клубы у тебя всегда было настроение?
– Причем здесь Ира?
– Да, при том! Она всегда крутилась рядом с тобой! Почему мне такой чести не выпало? – я окончательно перешла на повышенный тон, так как гнев и злость били набатом по моему разуму.
– Ира – это другое!
– Она тебе больше нравилась? С ней тебе было лучше?
– Пф… Мил, давай закроем эту тему! Сегодня ты останешься дома! Я обещаю, что буду недолго. – Его спокойствие просто добивало меня, я чувствовала, как миллионы частичек прожигают меня, превращая все мои планы и надежды на вечер в прах.
У меня на глазах начали наворачиваться слезы от мысли, что Ира всегда с ним везде присутствовала, а меня как вторую жену из многочисленного гарема просто решили закрыть дома. Свиридов, увидев мои слезы, начал снимать рубашку и направился в ванную.
– Только не надо реветь! Ты уже взрослая девочка!
Я прошла за ним. Он начал раздеваться и включил душ.
– Ты не можешь так со мной поступить?
– Как?
– Оставить одну дома, а сам отправиться на день рождение Стаса!
– Так миллионы мужчин поступают…
– … со своими женами! Так миллионы мужчин поступают со своими ЖЕНАМИ! А я тебе НЕ жена!
– И что? Ты моя женщина! Отсутствие штампа в паспорте картины не меняет. – Зашел в кабинку, закрыл дверцу. Я её открыла.
– Но Стас НАШ друг! А если он спросит, почему я не пошла? А если Женька это спросит? Что ты скажешь? Что уподобаешься миллионам мужчинам и держишь СВОЮ женщину подальше от глаз людей?
– Скажи мне, Мил. Что тебя злит больше? Что я
– Попросил? Ты хоть знаешь значение этого слова?
– Так, всё! Если ты не собираешься составить мне компанию, будь добра, закрой дверцу! – и он захлопнул дверцу душевой.
Я вышла из ванной, хлопнув дверью, села на кровать. Сказать, что во мне кипела злость – ничего не сказать. Мне начало казаться, что от переполнявших меня чувств злости и горечи, у меня уже началась чесаться кожа. Через десять минут Свиридов вышел из ванной с обмотанным вокруг бедер полотенцем. Боже! Как же я его любила, но в этот момент я его также яро и ненавидела. Он кинул на меня быстрый взгляд, и пошел в сторону гардеробной. В голове почему-то всплыла фраза «Что тебя злит больше? Что я тебя попросил сидеть дома, или что ты не увидишь своего славного Стаса?» И тут меня осенило!
– Андрей! – подорвалась я с кровати, прошла в гардеробную, где он уже скинул полотенце и надевал боксеры. Я, естественно, отвернулась. Спустя несколько секунд повернулась снова. – Скажи, это всё из-за глупой ревности к Стасу?
– Хм… Глупой? Кто-то не так недавно целовался с ним у него в машине. Мил, – он достал уже джинсы и держал их в руках, – не пытайся сейчас что-то изменить, я не поменяю своего решения. Ты. Никуда. Не. Идёшь! Точка!
– А брату ты скажешь, что просто решил закрыть меня дома и всё?
– Не волнуйся, уж Женьке я придумаю, что сказать.
– Ты же никогда не врешь!
– Бывают исключения!
– Это нечестно! – в моих глазах снова появились признаки слез, я попыталась их удержать в себе, но давившее на голову давление открыло все барьеры.
– Опять! Мила! Хватит уже реветь!
– Боже, Андрей! – я схватилась руками за голову. – До тебя так трудно достучаться. Ты не пробиваемый!
– Можно подумать, ты не знала об этом, когда соглашалась со мной жить.
Он надел черную рубашку с короткими рукавами и вышел. Я осела на пол, начав плакать; к сожалению, я была не в силах оставить непрошеные слезы, которые от его жесткого тона еще больше лились. Внутри все скрутило в тугой узел, а чувства, кричащие раньше о моей любви, в данный момент готовы были взвыть. Я услышала щелчок открываемой двери, встала и побежала в сторону прихожей.
– Андрей! Еще только семь часов, куда ты?
– Помочь надо Стасу кое с чем.
– Ты не изменишь своего решения?
– Я их никогда не меняю! – И ушел!
Я уперлась затылком о дверь и начала потихоньку оседать, так как силы меня покидали. Когда я уже полностью сидела на полу, я опустила голову и начала плакать. Неужели он теперь всегда так будет со мной поступать? Зачем он, вообще, так поступает? Почему он Иру всегда брал с собой, а меня не хочет? Конечно, меня он не сможет полапать, как это делал с Ирой. Ведь Женька ему сразу все руки переломает. Почему-то этой мысли я сейчас улыбнулась, мне она показалось настолько забавной!