Одолевая власть любви
Шрифт:
Но она успела побывать на их концерте в Сиэтле.
Когда ей было семнадцать лет. Девять лет назад, в этом же месяце. И всякий раз, когда она слышала эту песню, у нее по коже пробегали мурашки. Как и сейчас.
Кендра застонала и обхватила себя руками. «Вчерашние воспоминания»! О Господи, только бы вернулись мои собственные воспоминания! — в отчаянии думала она, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
Посттравматическая амнезия, так это называют доктора. Проще говоря, она потеряла память.
И потеряла двадцать четыре часа из своей жизни.
Пока воспоминания
Кто же отец ее дочери?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующее утро Меган заявила, что у нее болит горло, и она беспрерывно чихала.
— Придется тебе сегодня посидеть дома. А то заразишь свою подружку Джоди, — заявила Кенни.
Но когда она позвонила, чтобы отменить визит Меган, Броуди сообщил ей, что Джоди тоже немного простужена.
— Привези ее, — попросил он. — Я их не выпущу из дома. С ними будет все в порядке… а вместе им будет веселее!
Взглянув на умоляющее лицо Меган, Кендра сдалась.
— Ладно, — пробормотала она. — Мы будем в два часа.
Когда они приехали на Колдер-стрит, Броуди вышел им навстречу. На нем была распахнутая рубашка и обрезанные джинсы. Ноги у него были босыми, а волосы — влажными.
Когда он наклонился к машине, Кенни почувствовала запах хлорки. Наверное, он только что из бассейна, подумала она.
— Привет, — обратился он к ней, а потом к Меган: — Иди в дом, куколка! Джоди на кухне.
Меган схватила коробку, которую ей вручила мать, и ускакала.
— Спасибо, — сказала Кенни. — Теперь я все успею…
— Не очень-то весело провести субботний вечер в мотеле! — ответил Броуди. — Приходи к нам на обед.
Кенни знала, что должна придумать какой-нибудь предлог, но голова ее почему-то отказывалась работать.
— Нам придется провести в мотеле много вечеров, — ответила она наконец. — Так что нужно привыкать. Кроме того, я не хочу навязываться.
— Ты и не навязываешься.
Она почувствовала, что роняет себя в его глазах, и насторожилась: о чем она думает? Она не могла отрицать, что он ее привлекает, да и сама, судя по всему, тоже была ему небезразлична. Но она ни за что не хотела серьезно связываться с ним. Стоит только переступить невидимую грань, расслабиться, и ее тайна выплывет наружу. Можно представить, какими глазами на нее будет смотреть Броуди. При этой мысли Кенни невольно поежилась. Наверняка позлорадствует в душе, а может, и не только в душе, что эта высокомерная штучка Уэстмор получила по заслугам!
Таково будет его мнение, и он не преминет его высказать! Но она никогдаэтого не допустит. У нее еще осталось немного гордости, и она ни за что не поставит себя в такое положение, когда Броуди Спенсер — или любой другой мужчина — будет глумиться над ее несчастьем.
— Нет. Я заберу Меган до ужина, — сказала она. — Думаю, к тому времени они вдоволь наиграются.
Ее голос звучал напряженно, даже чопорно. Броуди поднял брови, но спорить
— Тогда приходи в шесть.
Его голос звучал так же холодно, как и ее. Полная противоположность тому радушному приему, который он ей только что оказал.
Вероятно, оно и к лучшему, решила Кенни. Чем большее расстояние она между ними установит, как физически, так и эмоционально, тем безопаснее!
От Броуди она направилась в «Роузмаунт», чтобы поговорить с четырьмя садовниками, ответившими на ее объявление.
Она проводила встречу на воздухе, в огороженном решетками бельведере, у фонтана. В конце концов она наняла того, кто значился в списке последним, — местного жителя средних лет по имени Фрэнк Янг. Он представил отличные рекомендации, в том числе блестящую — от доктора Джемисона, за чьими садами ухаживал много лет.
Кенни осталась очень довольна своим выбором и долго беседовала с Фрэнком.
— Я слышал, вы планируете управлять «Роузмаунтом» самостоятельно. — Фрэнк набил трубку и искоса взглянул на дом сквозь ароматную пелену сине-серого дыма. — Дом, однако, большой. Сколько у вас комнат, миссис Уэстмор?
— Шесть спален наверху и одна на первом этаже. Есть еще и спальни поменьше в помещениях для слуг.
— Что ж, желаю удачи в ваших делах. — Он открыл дверцу своего фургона. — Это, безусловно, великолепный старинный дом… но в некотором смысле и мавзолей, если можно так выразиться. — Он залез в машину, закрыл дверь и добавил через открытое окно: — Его надо немного оживить, а для этого нет ничего лучше детворы! — Глаза у него заблестели. — У нас с женой их семеро, и могу сказать, что ничто так не превращает дом в человеческое жилище, как дети. Ну… — он включил мотор, — очень вам признателен за то, что наняли меня, миссис Уэстмор. Мне не терпится начать здесь работать, это будет настоящее удовольствие!
Кенни стояла на дорожке, пока фургон не скрылся из виду, а потом вошла в дом, чувствуя себя совершенно подавленной.
С чего это? Намеченную на сегодня программу она выполнила: наняла садовника, именно такого, какого искала.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать: ее состояние вызвано фразой Фрэнка о том, что только дети могут превратить дом в человеческое жилище.
Его слова затронули ее больное место. Она создаст для себя и Меган уединенный и уютный уголок, но разве не замечательно было бы иметь нормальную семью, просыпаться в своем доме, рядом с любимым мужем, готовить по утрам завтрак ему и детям?
Она поднялась наверх и прошла из комнаты в комнату. Из всех спален открывался чудный вид на озеро; все были роскошно обставлены, и потребуется очень немного или почти ничего, чтобы подготовить их к приему гостей.
Она постояла в дверях хозяйской спальни, затем прислонилась к дверному косяку, закрыв глаза.
Она слушала.
Тишина была оглушительной.
Она попыталась представить себе, каково было бы слышать здесь детские голоса, крик, смех, поддразнивания, борьбу…
Кенни попыталась представить, каково было бы услышать мужской голос: «Кенни! Ты здесь? Я дома, солнышко!»