Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви
Шрифт:
Немного придя в себя, Одри набрала телефонный номер. Мел, услышав в трубке слабый, прерывающийся голос, тотчас же вылетел в Мексику вместе с врачом из Беверли Хиллз. Еще несколько дней спустя Одри прибыла домой на самолете скорой помощи. Травма была столь серьезной, что актриса не могла ни есть, ни спать, прислушиваясь лишь к боли в спине, на которую доктора наложили растяжку.
После рентгена выяснилось, что у актрисы перелом четырех ребер, двух позвонков и растяжение лодыжки. Забывая о мучительных страданиях, Одри спрашивала лишь об одном: как ее ребенок? Но ответ был получен не сразу. И ответ не утешительный. Актриса вновь потеряла еще не рожденного малыша.
Хьюстон
Наконец актриса смогла встать с постели и начать ходить. Все это время (Мелу пришлось снять дом в Беверли Хиллз) за ней ухаживал супруг и сиделки. И вот настал момент, когда врачи разрешили приступить к съемкам. Удивительно, но моральный дух Одри был столь силен, что она согласилась довести до конца ту сцену, во время которой она получила травму, причем на той же самой лошади Дьябло. К счастью, на сей раз все прошло без проблем.
Несмотря на такие жертвы и потрясения, на такие почти сверхчеловеческие усилия, приложенные этой хрупкой женщиной, фильм «Непрощенная» не прибавил Одри славы. В чем признался и сам режиссер Хьюстон, честно сознавая свои личные ошибки. Благодаря этой искренности Одри простила ему все – и свое падение, и несчастье с ребенком… Через год она уже писала Хьюстону: «Не читали ли вы в последнее время интересных сценариев, в которых была бы маленькая роль для девушки, умеющей падать с лошадей?»
Двадцать лет спустя Джон Хьюстон впервые откровенно, с подробностями, рассказал о работе над этой картиной, признав не только несчастный случай с Одри, но и сказал, что на съемках двое актеров чуть не утонули. В конце интервью режиссер с горечью признался:
– В конце концов, самым ужасным была та картина, которую мы сняли. У меня есть картины, о которых я не вспоминаю, но «Непрощенная» – единственный фильм, который мне по-настоящему не нравится…
Альфред Хичкок
В Голливуде известие о потере Одри ребенка встретили с прагматическим сочувствием. Ведь это означало, что Альфред Хичкок может продолжить работу над отложенным фильмом «Без залога за судью».
Находясь дома, Одри наконец-то прочитала сценарий фильма Хичкока. Потрясенная, она решила тут же разорвать контракт. Ее героиню должны были изнасиловать в лондонском парке, но сцена с насилием была для актрисы просто неприемлема! Одри никогда бы не стала играть в подобных сценах, это противоречило ее моральным принципам (видимо, не зря она искренне говорила, что самая близкая и лучшая ее роль – это роль монахини). Однажды на премьере фильма, где также была сцена изнасилования, она чуть было не упала в обморок и покинула зрительный зал.
Что же делать, ведь контракт с Хичкоком уже подписан. Одри лихорадочно искала пути к отступлению. И, видимо, сам Господь услышал ее страстные молитвы – актриса вновь забеременела.
А что же злорадный Хичкок, рожденный женщиной, но ненавидящий женщин? Этот аморальный тип не хотел «отказываться от звезды и от того наслаждения, которое он получил бы, пропустив ее через свою «мясорубку», как удачно определил все тот же Уолкер. Воистину женоненавистник, практикующий насилие над жертвой во всех своих фильмах (к примеру, в добром десятке фильмов Хичкока встречается сцена удушения женщин). «Опустить», унизить, растоптать актрису, которая на экране выглядела столь невинной, было делом чести для бесчестного режиссера. А еще эта звезда по имени Одри сулила ему финансовую выгоду, ведь получили же создатели «Истории монахини» свои баснословные дивиденды.
Забеременев, Одри избежала судебного иска (а Хичкок обязательно бы привлек ее к суду, если б она только заикнулась, что отказывается от контракта). Но ни суд, ни Хичкок не могли принудить беременную женщину продолжать работу над фильмом, в котором она должна
Американский режиссер, сценарист и актер Джон Хьюстон с дочерью Анджеликой, 1960 г.
Хичкок вновь был вне себя от гнева! Эта актрисуля словно играла с ним, в конце концов, он не может же ждать, пока она выносит и родит ребенка, а потом будет находиться в отпуске по уходу за младенцем. Как свидетельствуют биографы звезд Большого кино, в раздражении Хичкок разорвал контракт, навсегда затаив злобу на актрису, считая ее беременность предлогом для разрыва их соглашения.
Глава 22
Шон Хепберн-Феррер, он же «дар Божий»
Памятуя все, что с ней происходило до этого, Одри Хепберн благоразумно провела все последующие месяцы в их швейцарском доме. Ее супруг Мел Феррер уехал в Италию, а затем во Францию, чтобы принять участие в съемках двух фильмов ужасов: «Кровь и розы» и «Руки Орлака».
Одри же пребывала в радостно-тревожном состоянии, суеверный страх не давал ей ничего делать. Все, что она делала, это то, в чем она сама позже признавалась:
– Не проходит ни одного мгновения без того, чтобы я не думала о малыше. Я подобна женщине, заточенной в монастыре и считающей часы до своего освобождения.
Наконец этот срок «освобождения» приблизился.
Около полудня 17 января 1960 года Одри Хепберн родила мальчика в родильном отделении муниципальной клиники Люцерна.
Мальчику дали имя Шон, что означало «Дар божий».
Шона Хепберна-Феррера крестили два месяца спустя в той же часовне в Бургенштоке, где венчались его мать и отец. Крестильное платьице для младенца придумал Живанши. А. Уолкер сообщает трогательные сведения: «Но он уже был до того неофициально «крещен» своей матерью и получил имя «Пух» в честь медвежонка в рассказах А. Милна. (Ему приходилось мириться с этим прозвищем на протяжении многих лет.) Он получил двойное швейцарско-американское гражданство, хотя присутствовавший при крещении посол США попытался подчеркнуть приоритет Америки, вставив в кулачок ребенка миниатюрный флаг Соединенных Штатов и протянув сияющей маме американский паспорт ее первенца».
Шон в объятиях счастливых родителей
Много лет спустя Одри рассказывала о личном, делясь со всем миром:
– В ясное, солнечное воскресенье после настоящей бури родился наш крепкий, здоровый мальчик. Как все молодые матери, я сначала не могла поверить в то, что это действительно мой сын и что я могу держать его на руках… Даже в детстве я больше всего мечтала иметь ребенка… И я хотела иметь много детей. Это была заветная мечта моей жизни… Уверена, в восемнадцать лет материнство прекрасно, но, когда приходится ждать этого много лет, радость становится просто безграничной… Выкидыши были самой мучительной страницей моей жизни. Я страдала гораздо сильнее, чем после развода родителей и ухода отца. С момента рождения Шона семья стала для меня главным в жизни. Мне мучительно находиться вдали от него даже самое короткое время. Только в семье я становлюсь настоящей. А кино – это всего лишь красивая выдумка.
Однако Одри не могла исполнять только одну роль, а именно – роль заботливой и любящей матери. Ведь она еще была связана контрактами, к тому же семье требовались деньги, чтобы обеспечить хорошее будущее их сыну.
Одри устала работать, но в то же время не могла жить без работы. В начале I960 года Одри поехала вместе с Мелом в Рим, где шли съемки фильма о вампирах под названием «Кровь и розы». Это была ее первая поездка за границу после рождения Шона. Здесь актриса позировала давнему знакомому Сесилю Битону. После фотосессии знаменитый фотограф Битон, как всегда точно, отметил: