Одуванчик в тёмном саду
Шрифт:
— Откуда у вас ментальный дар такой силы, леди Диндэниэль?
— Что вы помните из своего детства, леди Диндэниэль?
— Зачем вам пиявки, леди Диндэниэль?
Ох ты… как петь хором, я знаю. А вот как можно хором думать?! Как он умудрился задать все три вопроса одновременно, причем с одинаковой властной интонацией?!
— А… ответ на какой вопрос вам нужен в первую очередь?
— А сколько вы услышали?
— Три, — честно призналась я. — Про пиявки вам действительно интересно?
— Очень, — совершенно искренне ответил
— У них слюна полезная, — похоже, судьба у меня такая, просвещать местное население о разных свойствах флоры и фауны.
Кстати, надо бы несчастных кровососок у русалки отобрать, а то она их сейчас раздавит…
— Я-то об этом знаю, а откуда об этом знаете вы? — нет, у него и ментальные интонации с ядовитинкой, подумать только. А сам вторым планом еще и подначивает: — Продолжайте, продолжайте, очень интересно. Неужели эльфы уже и до пиявок добрались?
Вот тут я уже посмотрела на здешнего повелителя всея и всех более внимательно. И оценивать перспективы пришлось мгновенно, не пускаясь в долгие раздумья, потому что их бы он прочитал. Да он и прочитает… в любой момент. Так что нечего и огород городить с секретностью.
— Я об эльфах только сказки читала, да и те… очень противоречивые. Извините, — и улыбнулась.
— Когда у вас проявился ментальный дар такой силы, и откуда вы свалились на моего паука, леди Диндэниэль?
— Хороший вопрос. Если бы я еще знала ответ, было бы совсем здорово. Я о том, что меня зовут леди Диндениэль, узнала пять минут назад, от вас.
— Это я заметил. Редко кто так искренне радуется, услышав собственное имя, — нет, все же какая ехидная зара… кхм. Повелитель.
— Еще бы мне не радоваться. Сначала меня машиной задавило, потом водой облили, обозвали не понятно кем и огорошили новостью о гареме Вашей Темности. А потом еще и колданули чем попало.
— И чем же таким на вас попало, что вы стали ментальным магом первого уровня?
Я, не долго думая, взяла и вспомнила картинку собственного попаданчества. В подробностях. А потом уставилась на повелителя с искренним любопытством, — может, он поймет, откуда что взялось, и со мной поделится?
Делиться он не стал, но зато поинтересовался:
— Давайте вернемся к нашим… пиявкам, — тут он на них искоса посмотрел. Я пару минут назад как можно незаметнее подпихнула русалочке платок, на который она и вывалила свою добычу с нескрываемым облегчением. И тут же смылась. — Зачем вам их слюна? И почему вы проводите время в этом саду, а не на светлой половине гарема?
Интересно, что обращался он ко мне по-прежнему мысленно, а вот неясное гудение и “второй-третий план” совершенно пропали. Очень похоже на то, что собеседник сознательно “закрылся”. Эх, вот бы мне так… Только где бы учебник достать? Вряд ли сам повелитель всея и всего согласится давать мне уроки. Насколько я знаю из истории, хороший властелин — товарищ занятой.
— Разве
— В гареме проблема с косметическими средствами? — похоже, мужчина (Как его зовут, кстати? Мне так никто и не сказал) удивился.
— Нет, мне просто нравится все делать самой, — еще не хватало ябедничать… вот блин! Но я, и правда, люблю это дело. Интересно же, и не позволяет со скуки киснуть.
— Скука? — насторожился подслушивающий изверг и принялся мысленно перечислять: — Вышивание, рисование, стихосложение, музицирование? — при этом на лице у него появилась улыбка. А вот ментально я уже его эмоций не чувствовала, даже ехидства.
— А вам очень нравились обязательные уроки в школе? — в свою очередь поинтересовалась я. — Особенно, если ваших рисунков учителя пугаются, а стихи просят никогда никому не показывать?
— Вы просто гениальный поэт, — всхлипнул он вслух, героическим усилием сохраняя нейтральное выражение лица. — С остальными предметами у вас такие же прекрасные взаимоотношения?
— Я умею рисовать елочку, правда, кривую. Цветочек почти ровный получается… А вот когда мы рисовали портрет какого-то мраморного господина, учитель испугался и больше ко мне не подходил, — я тоже постаралась сделать самое серьезное выражение лица и докладывала с прилежанием первой ученицы.
— Надеюсь, ваш труд был вставлен в рамку и вывешен в зале, где выставляются все работы моих прекрасных воспитанниц? — если бы не черти в глазах, я бы даже поверила, что он серьезно. Хотя нет, вон и уголок губ дергается.
Очень забавное ощущение — когда говоришь мысленно, а эмоции отслеживаешь по изменению мимики.
— Вы думаете? Хм… вообще-то, учитель забрал мой рисунок, но я решила, что это для того, чтобы сжечь побыстрее. А в том зале как с первой помощью особо нервным зрителям?
— Этот зал я посещаю только с теми, кого собираюсь наградить женой из воспитанниц моего гарема. У таких людей обычно очень крепкая нервная система, не переживайте.
— Тогда все в порядке. Правда, я не уверена, что мое художество может привлечь интерес к создателю, но это даже к лучшему, мне пока и здесь нравится. А тот, кто не испугается моего творчества — точно героическая личность.
— Да уж… Хороший тест на выдержку. Тем более от моего подарка рискнет отказаться только личность, полностью потерявшая чувство самосохранения. Зачем мне трусливые соратники, у которых такие серьезные проблемы?
— Действительно… — поверить не могу, что мы всерьез обсуждаем подобный маразм, но выходит весело. Я даже не ожидала, что здешний грозный завоеватель настолько дружит с чувством юмора. — Хотите, я тогда ваш портрет нарисую? Будете тестировать свое окружение, не отходя от трона?