Офелия

Семироль Анна

– Я сейчас встану и тебе двину, - мрачно пообещал Кевин.

Йонас расслабленно откинулся на спинку стула.

– Если я встану, когда ты соберёшься двинуть, ты не допрыгнешь, - развязно произнёс он.

– Давайте уже поедим, а потом пойдём подерёмся на улице? – с наигранным весельем предложил Питер.

Повисла тишина. Йонас и Кевин буровили друг друга недобрыми взглядами, и Питер ощущал себя меж двух огней. «Познакомил друзей на свою голову, - думал он. – И что теперь делать?»

– Ах-ха, -

первым нарушил молчание Йонас. – Чур, стыкаться будем вон на том газоне. Там бархатцы, в них валяться приятнее. И я бью первым – как и положено нацистскому агрессору. Только сразу наповал. Идёт, очкарик?

– Да иди ты, - огрызнулся Кевин и надулся.

– Как дети малые, - с укоризной сказал Питер и пошёл к прилавку выбирать себе напиток и сладкое.

Когда он вернулся, таща поднос с пончиками, любимым мороженым Кева, яблочным штруделем для Йонаса и тремя позвякивающими бутылочками кока-колы, ребята уже передумали драться и перешли на следующий уровень выяснения отношений.

– Да фигня этот твой футбол! – кипятился Кевин, подавшись вперёд через стол. – Много ума надо, чтобы мяч пинать? Что он миру даст, а? Где прогресс?

– Прогресс – это здоровые, сильные люди, - приподняв бровь, монотонно гнул Йонас. – Если все уткнутся в книжки, то человечество скоро зачахнет. Но сперва превратится в общество тощих очкариков.

– Ты мои очки не оскорбляй, - гордо заявил Кевин. – Думаешь, футболисты твои очков не носят?

Йонас тихо затрясся от смеха, закрыв лицо ладонями. Питер поставил поднос на стол и подмигнул Кевину:

– Тесла мог запросто испепелить футбольное поле вместе с игроками. А футболисты влёгкую затоптали бы Теслу. По-моему, они равны по крутости.

– Ты интересуешься Теслой? – спросил удивлённо Йонас, убирая руки от лица.

– Да. Я о нём всё знаю! – гордо объявил Кевин и подозрительно поинтересовался: - А ты что – слышал о нём?

– Да, мне отец про него много рассказывал. Ну и слухи ходили, что Анэнербе пыталась его работы внедрять в практику.

– Фигня твоя Анэнербе, - фыркнул Кевин, но взгляд его смягчился.

– Она не моя, но Тесла крут, - лаконично отозвался Йонас и потянулся к подносу: - Ух ты! Пит, да ты просто щедрющая душища! Мегагалактической доброты малый! Я тебе потом за штрудель отдам.

Рукав рубашки задался, и Питер увидел с тыльной стороны предплечья Йонаса тонкие розовые полосы шрамов, тянущиеся от локтевого сгиба к запястью. Шрамы не выглядели свежими, но Питер был готов поклясться, что три дня назад их не было. Точно: когда они играли в бадминтон у пруда, Йон был в футболке с дурацким Мики-Маусом. Это что – Лу его так поцарапал?

– Йон, - Питер толкнул друга коленом под столом. – Это что у тебя?

Йонас вздрогнул, взгляд его испуганно метнулся. Он поправил рукав и сунул

в рот большой кусок штруделя. Принялся жевать, мимикой показывая, как ему фантастически вкусно. Кевин огляделся по сторонам, и пока никто из обслуги кафе не видел, быстро открыл бутылочку с колой об край скамейки. Ловко отхлебнув выступившую пену, он поднял бутылочку вверх:

– За торжество науки! – провозгласил он.

– Угум, - с набитым ртом согласился Йонас.

– Йон, я спросил, - спокойно напомнил о себе Питер и взял пончик.

Сахарная пудра щедро посыпалась на колени и рубашку. Йонас с помощью железной крышечки открыл колу себе и Питеру, запил яблочный десерт и только тогда ответил:

– Это результат тоста. Научный опыт был. Я почесался граблями.

Кевин рассмеялся, Йонас подхватил. Питер тоже усмехнулся, но в грабли не поверил. «Ладно, - решил он. – Я потом из него вытрясу правду. Может, при Кевине он не хочет говорить, но один на один со мной обязан быть честным!»

– Жалко, что про тебя не напишут газеты, - отсмеявшись, сказал Йонасу Кевин. – Я собираю вырезки про неудачные эксперименты. Твои грабли бы украсили мою коллекцию.

– Пит, нарисуй ему статью? С моим портретом, - подмигнул из-под растрёпанной чёлки Йон. – Ты крутой художник. Кев, ты в курсе?

– Само собой! Вся средняя школа за ним ходит и ноет, чтобы тот комикс нарисовал.

– Во-от! Мы сейчас быстренько статейку сочиним, а Палмер оформит. Идёт, мистер Палмер?

– Вам это будет стоить десять фунтов! – взрослым басом ответил Питер, старательно надувая щёки.

– Да вы грабитель, а не журналист! – возмутился Йонас, уплетая штрудель и запивая его кока-колой. – Приличные люди платят за интервью!

– А журналисты не оформляют статьи! Это делают редакторы! – со знанием дела объявил Питер и потянулся за вторым пончиком.

Кевин сунул в рот ложку мороженого и вдруг подскочил на месте:

– Я придумал заголовок! «Грабли мира против нацизма»! – завопил он.

– Не! – замахал руками Йонас. – «Бешеные грабли из секретного отдела Британии нападают на фермеров»!

– Слишком длинно, - возразил Питер. – «Безжалостные грабли» - во!

Творческий процесс закипел. Кевин прикинулся пай-мальчиком и выклянчил у хозяйки кафе лист бумаги и карандаш, а пока та рылась где-то в подсобке, Йонас ловко стянул сигаретную карточку из пачки, лежащей около кассы. Через полчаса лист покрывали каракули, в которых только обладатель недюжинной фантазии признал бы готовый сценарий к гениальному короткометражному фильму ужасов о страшной ночи, в которую ожившие грабли принялись истреблять жителей маленького городка. Йонас с завыванием излагал сюжет, Питер записывал, изнемогая от хохота, Кевин вносил ценнейшие коррективы.