Офицерская честь
Шрифт:
— Слушаю, мой господин!
Задумавшийся Тайлеран не слышал, как вошел Жак. И только голос последнего оторвал его от глубоких дум.
— А, это ты! Слушай, Жак, ты должен мне найти человека, военного, лучше солдата, который хорошо знает Бонапарта, служил у него. Возьми, — и он подал ему кошелек.
Выйдя на улицу, Жак задумался:
— Найти военного не трудно, вон идет какой-то щеголь с дамочкой. Сразу видно — пороха не нюхал. Ндааа… — сказал он вслух и пошел направо.
Его глаза блуждали, отыскивая средь человеческой массы потрепанный рваный мундир. Он долго бродил,
Поймав пролетку, он приказал кучеру гнать в госпиталь. В старом продавленном кресле сидел седоусый солдат. Из-под косматых бровей он недоверчиво посмотрел на приезжего. Сунутый в руку луидор сделал свое дело. Сошедшиеся на переносице брови разошлись, и оказалось, что у стража довольно доброе лицо.
— Так ты ищешь Мориса Жерю из Фруаси? — переспросил он, выслушав Жака.
Тот кивнул.
— Здесь он. В десятой палате. Бедный капитан, — вздохнул солдат, — никто его не навещает.
— Навестят, — весело ответил Жак, усаживаясь в пролетку.
Приезжавший оказался прав. На следующий день под вечер, когда сумерки незаметно, но настойчиво стали прогонять день, к стражу госпиталя подошел какой-то хромавший мужчина. Одет он был в темный плащ до земли с глубоким капюшоном на голове, отчего его лица невозможно было разобрать.
— Я к Морису Жерю из Фруаси, — сказал он глухим голосом и положил в руку солдата несколько монет.
Что это были большие деньги, сомнений у солдата не было. Соскочив со своего кресла, которое от радости громко вздохнуло своими натруженными пружинами, он изъявил желание его проводить.
— Благодарю вас, — вежливо ответил тот, — я сам его найду.
— Ну, иди. Вон в те двери, — и он показал рукой на единственную дверь, — повернешь направо, третья дверь. Он там один, бедняга!
Окно в комнате выходило на северную сторону, поэтому в ней царил полумрак, и вошедший не сразу увидел его кровать, стоявшую в темном углу. И ему надо было приглядеться, чтобы заметить больного. Пришелец увидел у окна кресло, пододвинув его, сел у изголовья раненого. Тот лежал лицом к стене, прикрывшись мундиром. Таинственный посетитель тронул его за плечо.
— Проснись, Морис! — проговорил он.
Раненый простонал и медленно повернулся к нему.
— Живот болит, — пожаловался тот, осторожно поднимая перебинтованную левую руку, где виднелись только два первых пальца. Он для чего-то поднял подол рубахи и посмотрел на живот, который был широко перевязан. Мес-тами выступали темные пятна.
— Не заживает..! — и он ругнулся.
Потом посмотрел на пришельца и спросил, стараясь разглядеть его лицо:
— Ты кто?
— Ты меня все равно
Голос был приятным, и капитану понравился. Больше он не стал спрашивать, кто он такой, но спросил, чем он ему обязан своим посещением.
— Дело в том, что твой двоюродный дядя Гаспар…
Капитан, тряся раненой рукой, перебил его:
— Что-то я не припомню, чтобы у меня был такой дядя.
Незнакомец рассмеялся:
— Ты же из Фрюиси?
Тот кивнул.
— А он тебя помнит и просил меня, чтобы я тебе передал полторы тысячи ливров.
— Полторы тысячи ливров! — удивился Морис. — Да это целое состояние.
— Смотря для кого, — философски заметил незнакомец, отбрасывая полу плаща и доставая из кармана тяжелый кошелек. — Вот они! — и он положил кошелек на кровать рядом с капитаном.
Морис с опаской посмотрел на него, потом осторожно взял здоровой рукой и подбросил кошель.
— Да-а, — радостно воскликнул он.
Положив кошель на колени, открыл его. Даже в темноте золото источало свой свет.
— Будешь считать? — спросил незнакомец.
— Да…нет, — пряча его под подушку, произнес он.
— Где ранили-то? — показывая на руку и живот, спросил посетитель.
— Аа-а! — с неудовольствием в голосе произнес он. — У неверных.
— Уж не под Акрой ли? — оживился пришелец.
— Да, там, — в голосе звучало разочарование.
— Что это ваш победный генерал не взял эту крепость? Иль слава оставила его?
— Ты что? — взъерепенился капитан. — Наш генерал нас, солдат, пожалел.
— Странно, — не успокаивался посетитель, — солдат нужен для чего?
Капитан понял его.
— Наш Бонапарт нас пушечным мясом не считает. И если он видит, что победа достанется ему огромной кровью, он всегда найдет выход, чтобы этого не случилось.
Морис говорил это уверенным голосом. Было понятно, что он горой стоит за этого человека. Но посетителю этого было мало, и он продолжал вести свою линию.
— Что, крепость не по зубам оказалась?
— Только не ему, а нашему с…му Конвенту.
— Это отчего же?
— А оттого, — с прежним пылом отвечал капитан, — что у нас не было осадных орудий. Да и англичане здорово мешали. Как только мы шли на штурм, подходил их флот и начинал нас обстреливать. А мы не могли ответить, так как не было пушек. Шли-то по пескам, а по ним их не протащить, — пояснил он. — Сколько раз Бонапарт обращался к Конвенту, чтобы нам прислали осадную артиллерию и флот, чтобы отогнать англичан, — он замолчал, потом с горечью добавил: — А те наплевали на нас. Вот генерал и решил уйти обратно в Каир, — он выразительно посмотрел на гостя.
Какое-то время они молчали. Потом гость спросил:
— Я вижу, у тебя тяжелое ранение, как ты спасся?
Морис усмехнулся:
— А все благодаря Бонапарту. Раненых было много. Но он ни единого не бросил. Чтобы нас везти, он приказал у всех офицеров забрать лошадей и запрячь их в повозки, — он замолчал, потом, что-то вспомнив, усмехнулся.
Незнакомец вопросительно посмотрел на него. Но из-за сгустившейся темноты раненый не видел его взгляда. Тогда тот, поняв, спросил:
— Ты что..?