Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
— Лодка донесла на командный пункт флота о занятии полигона и погружении. Получив квитанцию, она начала погружение на глубину максимальной скрытности от обнаружения её надводными кораблями.
В полигонах боевой подготовки Северного флота, запланированных для проведения учений в Баренцевом море минимальные глубины были около 200 метров. Обеспечивая безопасную глубину под килём 60 метров, еле шевеля пяти-лопастными винтами подводный крейсер погрузился на глубину 140 метров. Удерживаясь носовыми и кормовыми горизонтальными рулями на заданной глубине погружения, затаившись и вытянувшись в струнку на частном курсе,
При отрыве от обнаруженных кораблей командир соединения разрешил применять имитационные патроны фактически. Остальные средства противодействия и оружие применять условно. Все меры безопасности, предотвращающие пуски боевого оружия дублировались надёжно, многократно проверялись и непременно соблюдались.
— Товарищ лейтенант, — вынырнула в люке из трюмов 4 отсека голова матроса Христенко, — товарищ лейтенант, а если нас учуют, так что: свои своих начнут бомбить?!
— А ты что, приготовился уже стирать штаны? — поддел его старшина стартовой команды.
Антон, который вместе с «марсианином» — старшиной 2 статьи Беляевым очередной раз проверял «Марс» — автомат выработки пеленга и дальности баллистических на точность работы, выжидающе молчал.
— Пусть моряки немного отвлекутся и побазарят, — подумал он.
Этому «Марсу», несмотря на космическое наименование, Антон не доверял. Автомат, построенный на основе синусно-косинусных вращающихся трансформаторах, был капризным и не желал с математической точностью решать замысловатые формулы расчётов пеленгов и дистанций для их ввода в ракеты. Ручной способ расчёта этих данных, самый надёжный, но трудоёмкий, практически был основным. Никаких счётно-решающих устройств малой механизации на корабле не предусматривалось. Не было даже элементарных карандашей, бумаги и так далее…. Подход к Советскому человеку был везде один: он «должен» и баста! Все начальники повыше задачи решали «в принципе». Житейские вопросы отдавали «в рабочем порядке» на откуп «зайцам» — где-то там внизу, пусть вкалывают! Правда, ни материальных средств, ни денег им не предусматривалось. «Пробить» «зайцам» денежки самим снизу вверх… — себе дороже и практически было невозможно.
Так, в принципе правильно, в стране была принята программа строительства атомного ракетного флота. Деньжищи выделили громадные. И таки построили: железо! Про людей же, которые будут обслуживать эти качественно новые корабли забыли начисто.
Зачем о них помнить? Они и так уже должники: должны Партии, должны Правительству, должны народу, должны сами себе и кому там ещё…. Кто ходить в «должниках» не желал, тому сразу же в лицо — законы, уставы, присяга, воинская дисциплина, «презрение трудящихся» и кнут партийного «демократического» централизма в руках тех же «зайцев» и подневольных сослуживцев — однопартийцев. Они уж так «жахнут между глаз», что мало не покажется!
— Может быть, — рассуждал Антон, — такая политика в периоды, когда решаются вопросы «быть или не быть», «жить или не жить» с большой натяжкой как-то оправдывается. Но когда родители, их дети и внуки провозглашены хозяевами страны и всё время в этой стране «должны», то, в конце концов, кто же в стране хозяин и как им жить дальше?
— Товарищ адмирал, в боевой части два производится подготовка приборов
Сорокин — крепко сбитый, среднего роста мужчина находился в той критической стадии развития собственного «Я», когда занимаемая должность и воинское звание, опять-таки, по желанию и выбору этого «Я», позволяли подчинённым на равных во мнениях общаться с ним. Адмиральская должность окончательно не отторгнула его от прочного корпуса подводной лодки и, хорошо запомнив свою службу в офицерских званиях, он старался вникать в жизнь и быт подводников. Подводниками он всё ещё воспринимался как свой, но, стоящий на стрёме, «товарищ адмирал» в любую минуту мог стать щитом или непреодолимой преградой на пути их общения и взаимопонимания.
— Как настроение, есть ли уверенность в успешности предстоящей стрельбы? — поинтересовался Сорокин.
— Товарищ адмирал, мы стараемся. Опыт пусков ракет у нас пока небольшой, «тьфу-тьфу» — чтоб не сглазить, но готовность техники ракетчики обеспечат на сто процентов. Выложимся на все свои способности. Не сомневайтесь, мы не подведём, — ответил Антон.
— Нас одолела забота совсем другая, товарищ адмирал. Матрос Христенко обеспокоен, как бы наш условный противник по-свойски ему в штаны не сбросил глубинную бомбу, — улыбаясь, поведал о сомнениях матроса мичман Глебов.
— Гы-гы-гы — и чего они ржут, товарищ адмирал?! Вот в кинофильмах я видел, как на головы подводников сыпались глубинные бомбы…. Им было не до смеху! — обижено оправдывался Христенко.
— В кинофильмах… чего только не покажут! Дело в том, что настоящие подводники, знающие своё дело, книг не пишут. Они плавают на кораблях и служат Отечеству. Соединить писательское дело со службой на подводных лодках практически невозможно. Правду о подводниках написать могут только очень талантливые люди. Пока же писаки-стахановцы «на-гора» неопытному читателю и зрителю выдают разную чепуху, — начал рассказывать адмирал.
— Так никаких бомб надводные корабли на нашу подводную лодку бросать не будут? — докапывался до истины Христенко.
— Не будут, — заверил Сорокин. — Да и в прямом смысле, сбросить прямо на голову, то есть, на корпус подводной лодки бомбу в принципе маловероятно и для её поражения не обязательно. Ведь вода — жидкость несжимаемая и взрыв даже на приличном расстоянии может разрушить прочный корпус субмарины.
— Товарищ адмирал, а какой интерес в обнаружении подводной лодки преследуют условные противники — наши корабли и самолёты? — задал вопрос старшина 2 статьи Беляев.
— Прямой. Они выполняют свойственные им действия и таким образом подтверждают или сдают свои курсовые задачи по боевой подготовке, получая соответствующие оценки так же, как и мы с вами.
— Ха-ха-ха! Получается, что у них «своя рука — владыка». Напишут, что захотят! И плакали наши старания на благо отличного выполнения поставленных задач, — сделал скептический прогноз всё тот же Беляев.
— Э-э-э, нет! Полную ясность картины отчётности по преодолению противолодочного рубежа, я думаю, нам внесёт ваш командир группы управления лейтенант Липовецкий. Ведь именно ему с командиром боевой части предстоит составлять отчёт по ракетной стрельбе, — разъяснил адмирал.