Официальное заявление
Шрифт:
Три недели без него было слишком долго. Теперь, когда она вернула его, ей больше никогда не хотелось так надолго с ним разлучаться. Он вернул ее обратно на землю, и всего раз взглянув на него, она вспомнила, почему она прошла через все это…почему оно того стоило. Потому что Брейди стоил всего.
То, что случилось с ее карьерой – или ее полного отсутствия на данный момент – было совершенной противоположностью того, чего она желала, но проведя неделю, общаясь с профессором Майрес, она стала немного легче относиться к тому, что потеряла место в «Нью-Йорк
Его руки скользнули по бокам, чтобы ухватиться за бедра, а она вызывающе извивалась напротив него.
– Боже, я соскучился, - прорычал он ей в губы.
– Ты знаешь, как долго я мечтал об этих бедрах, седлающих меня?
– Сколько, господин Конгрессмен?
– подразнила она его.
– Годами, детка.
– Это все о чем ты мечтал, чем бы я могла заняться с тобой?
– Ты думаешь, у меня плохая фантазия?
– прорычал он, затягивая ее нижнюю губу в рот и посасывая ее.
Она застонала и закрыла глаза.
– Я мечтал об этих звуках, которые ты издаешь, когда кончаешь, о влажных трусиках, когда я возле тебя, о жаре твоего тела, об ощущении твоей пылающей кожи, соприкасаясь с моей.
Лифт открылся, и Лиз стояла, задыхаясь от сказанного им, когда он сделал шаг назад.
– Думаю, после такого, мы должны остаться в лифте, - предложила Лиз.
На его лице появилась ухмылка, и он зашел обратно в лифт. Он провел карточкой и нажал кнопку. Двери закрылись, но лиф не двигался. Заперты.
У Лиз подпрыгнуло сердце, и она чувствовала, как ее пульс участился при мысли о том, что он сейчас задумал. Секунду он просто смотрел на нее, его глаза блуждали от ее лица, к груди, к изгибам под ее темно-синим платьем, к ее ногам, а затем снова к лицу.
Он скрестил руки и ухмыльнулся, оставшись на месте.
– Сними трусики.
– Что?
– спросила она, даже точно зная, о чем он просил.
– Сделай это. Немедленно.
Лиз сглотнула. Адреналин бил ключом, и она чувствовала, как все ее тело соглашалось сделать то, что было велено в общественном месте, где их могли легко застукать. Больше не раздумывая, Лиз наклонилась и ухватилась за край кружевных черных трусиков «капелек», которые она специально надела для него. Затем она стянула их вниз. Он наблюдал с нескрываемым любопытством, до тех пор, пока они не оказались у нее в руке.
Брейди засунул их в карман, и затем стал надвигаться на нее, пока она снова не оказалась прижатой к стене. Его рука опустилась ей под платье, после чего он нашел ее наиболее чувствительное место, горячее, влажное, и готовое к нему уже только после одно легкого прикосновения. Он развел ее ноги вокруг своих бедер, а затем начал кружить пальцами по ее влажности, и, массируя клитор до тех пор, пока она не начала дрожать в его руках.
– Брейди, - простонала она.
– Нас… могут… поймать.
– Только от этого предположения, твоя киска начинает
– Думаю, тебе это нравится.
Она действительно не могла этого отрицать, потому что только от того, как он работал своими пальцами, ее кидало в дрожь, и она была уже близка к разрядке. А он не унимался, он продолжал массировать ее клитор, при этом туда-сюда погружая в нее два пальца, пока она не откинула голову, и ощутила, как подступала первая волна оргазма.
– О, Боже, - прошептала она.
– Кончи для меня, детка. Ты уже близко. Я хочу увидеть, как ты кончаешь, - подбадривал он.
Как он это делал? От его команды все ее тело напряглось, потому что его пальцы требовали подчиниться. И она ничего не могла поделать, кроме как отдаться под его натиском.
– Самое красивое зрелище в мире, - прошептал он, целуя ее в губы, когда она пыталась восстановить свое дыхание.
Брейди отпустил ее, а затем нажал на другую кнопку в лифте. Лиз расправила платье, провела рукой по волосам. С Брейди секс всегда был выше похвал, она считала невероятным то, что каждый последующий оргазм с ним, был лучше предыдущего. Он подвел ее к новому уровню своими пальцами. Она даже представить не могла, куда могла зайти эта ночь.
Двери снова открылись, и она увидела, как к лифту подходила пара.
– Придержите двери, пожалуйста!
– крикнула женщина.
Брейди придержал для них дверь, а затем повел по коридору Лиз, у которой еще дрожали ноги. Они обменялись секретной улыбкой, зная, насколько были близки к тому, чтобы их застукали. Именно то, чего ему не хватало в газетах перед предстоящими выборами: «Конгрессмен Максвелл застукан в лифте на действиях сексуального характера. Может ли такой человек помогать в управлении страной?». Если серьезно, ей нужно перестать думать о жизни газетными заголовками.
Брейди остановился у последней двери в коридоре. Их было немного, что привело ее к мысли о том, что квартиры были огромными. Он распахнул дверь, и она вошла в современное, шикарное холостяцкое логово.
– Пентхаус, - прошептала она, рассматривая обширные апартаменты.
Она догадывалась, что метраж здесь был намного больше, чем в доме с двумя спальнями, который она арендовала с Викторией в Чапел-Хилл. Квартира была огромной, и на удивление пустой. Ясно, что он не проводил здесь особо много времени, но обстановка была явно рассчитана на отдых.
– Да. Дом не хотелось. Ничто здесь не может сравниться с недвижимостью в Северной Каролине.
– Та ты приобрел совершенно противоположное из того, что мог получить?
– спросила Лиз.
Его дом в Чапел-Хилл был довольно традиционным, в бежевом и голубом цветах с деревянными полами и мебелью из темного дерева. Его пентхаус в Вашингтоне был смесью черной, серой, и красной палитры с L-образным диваном и круглыми креслами. Черная стена полностью состояла из окна с видом на город, и возможно, была лучшей частью дома. Вид был великолепным.