Официальное заявление
Шрифт:
– Как долетели?
– спросил Брейди.
Он с озорством взглянул на Лиз, и она не смогла сдержать ухмылку. Самолеты.
– Не так уж и плохо, - сказал Льюис, хмуро глядя на них.
– Мы были просто счастливы пораньше прибыть в город, чтобы побольше провести времени с Лиз.
– Она всегда так занята, - без надобности объяснила Джули.
Она провела рукой назад по ее коротким каштановым голосам. Лиз всегда думала, что она больше была похожа на свою мать, с ее яркими голубыми глазами и светлым лицом, но от отца ей достались светлые волосы, хотя сейчас на его висках уже была седина.
– Знаю, - ответила Лиз.
– Трудно
– Ну, хорошо, что теперь вы все здесь, - сказал Брейди.
– Со своим отцом я вижусь все время, но, как правило, по работе. Наконец-то мне удалось выделить немного времени, чтобы завтра вечером провести его с родителями. Вы присоединитесь к нам на ужине?
– О, я как раз хотела вам об этом сказать, - сказала родителям Лиз.
Ее мать одарила ее теплой улыбкой и затем кивнула.
– Звучит прекрасно. Мы бы с удовольствием присоединились, - сказала Джули, подталкивая мужа.
– Правда, Льюис?
Ее отец кивнул.
– Да. Если у нас нет других планов.
– Я не думаю, что мы что-то планировали?
– спросила Джули, поворачиваясь к Лиз.
– Нет. К тому же, вам понравятся родители Брейди. Они очень милые, - сказала Лиз.
– Знакомство с парнем и его родителями за одни выходные, - произнес ее отец, помахивая рукой.
– Не слишком много для нас?
– Очевидно, - сказала Лиз, качая головой.
Она расплылась в улыбке.
– Для тебя это слишком.
– Даже не говори нам, что ты не нервничала, - сказала ее мать, с настоящей улыбкой, которую Лиз так любила.
– Ты все выходные нам говорила, что Брейди нравится всем.
– О, да, мы слышали это без перерыва, - сказал Льюис.
Он наконец-то выглядел расслабленным, откинувшись на спинку стула.
– Убеждая в этом себя или их?
– спросил Брейди.
Он ухмыльнулся и сжал ее руку.
Лиз подняла руки вверх и засмеялась.
– Не наезжай на меня. Я этого не выдержу.
Все рассмеялись, и, казалось, разрядили напряженную обстановку. То, как Брейди удалось довольно легко влиться в их шутливое настроение, было хорошим знаком. Это значило, что ее родители начинали его принимать.
К концу завтрака, стало ясно, что ей совершенно не стоило волноваться.
День с ее родителями и Брейди прошел легко. Они вернулись к ней, и она переоделась в выпускной наряд, чтобы ее родители могли сделать снимки. Они прогулялись по кампусу и ее отец выполнял роль фотографа со своей огромной SLR-камерой [8] . В свободное время он ходил на занятия, и ему хотелось продемонстрировать свои недавно приобретенные навыки. В итоге они оказались возле Старого Колодца [9] , где люди выстроились в очередь, чтобы сделать снимок перед символом университета.
8
Однообъективный зеркальный фотоаппарат, «зеркалка»
9
Old Well – ротонда на месте старого фонтана, один из символов университета
Когда настала ее очередь, он сделал несколько снимков Лиз, после чего ее мать подтолкнула Брейди в кадр. Он подбежал и схватил ее за талию, так же как в аэропорту, и покружил ее. Лиз рассмеялась,
Чтобы в газетах ни говорили о Хайдене, было ясно, что они никогда не видели ее с Брейди. Кроме него в ее жизни для нее больше никого не существовало.
Церемония вручения дипломов началась в половину десятого утра на следующий день. Лиз, Виктория, вместе со своими родителями поднялись ни свет, ни заря, чтобы в итоге в последнюю минуту подправлять прически и макияж, нуждаясь в непомерном количестве кофе, с заспанным взглядом, но в возбужденном состоянии.
Лиз оставила своих родителей в гостиной с родителями Виктории, чтобы ответить на звонок в двери, когда около половины девятого приехал Брейди, чтобы отправиться с ними на стадион. Он был в светло-сером костюме и голубом галстуке, оттенка эмблемы Университета Северной Каролины с серебряным зажимом для галстука с надписью УСК.
– Как тебе удалось в такую рань так вырядиться?
– спросила Лиз.
– Это моя работа, - ответил он.
Он поцеловал ее в щеку.
– Тебе, наверное, даже кофе не понадобилось, - проворчала она.
– Виноват.
– Так не честно.
Брейди рассмеялся.
– Мы можем минутку побыть наедине, пока мы не ушли?
У Лиз расширились глаза.
– Не думаю…
– Не для этого!
– шокировано произнес он.
– Здесь твои родители.
– А я думала, тебя ничего не остановит, - сказала она, ведя его в свою спальню.
– Практически ничего, - произнес он, шлепнув ее по попке, после того как закрыл за собой дверь.
– Я просто хотел вручить тебе часть твоего выпускного подарка наедине.
– Выпускного подарка?
– переспросила она, выгибая брови.
– Ничего слишком грандиозного…но все же.
– О, Боже. Прошу, ничего больше, чем серьги, - сказала она, показывая ему бриллиантовые серьги, которые он подарил ей Вашингтоне.
– На счет этого ничего не обещаю.
На его лице была дьявольская улыбка, когда он полез в карман костюма и что-то оттуда вытащил.
– Знаю, в том ожерелье, которое я тебе подарил, не было ничего экстравагантного, но это не совсем так…для меня оно имеет особое значение. Мне нравится видеть, что ты до сих пор его носишь, и я подумал, я мог бы кое-что к нему добавить.
Лиз закусила губу и вытащила свое ожерелье из-под нежно-голубого, цвета ее университета, сарафана.
– Ты надела его, - произнес он, его глаза засияли.
– Я целый год его не носила. Мне не хочется этого повторять.
– Тебе не придется, - он заверил ее, после чего вручил ей небольшую розовую коробочку.
– Впереди нас ждет еще уйму всего, чем просто ожерелье и несколько медальонов.
Улыбка Лиз стала шире, и она взяла коробочку. Внутри был маленький голубой медальон в форме звезды. Она вопросительно взглянула на него, задаваясь вопросом, как это относилось ко всем остальным медальонам. Самолет – в честь их первой встречи, и он ассоциировал с ней положительные ощущения вопреки тем, которые у него были, когда он был маленьким, номер четыре - в честь Дня Независимости, когда он завоевал ее голос, ключ – в честь того времени, когда он вручил ей ключи от своего дома, и камень топаз, которые обозначал месяц ноябрь, когда они должны были быть вместе. Все случилось не так, как ожидалось, но сейчас они оба были здесь.