Официальное заявление
Шрифт:
Войдя, она окинула взглядом помещение. Некоторые до сих пор перешептывались о том, что они снова сошлись вместе, и обговаривая смутные подробности того, что Эрин предоставила прессе, что со временем пошло на спад. Кое-кто смотрел на них с осуждением. Но остальные, похоже, пришли к выводу, что они всегда были вместе. Чем раньше их перестанут воспринимать как спектакль, и они будут больше похожи на пару, тем будет лучше.
– Вот сюда, - сказал Брейди.
Он повел ее к столу в первом ряду, который уже был полон людей. За каждым столиком сидело по десять человек,
Брейди представил ее людям, сидящим за их столиком. Три мужчины, которые работали с Брейди, когда он был сенатором штата, и каждого из них сопровождали жены. Еще одной парой за их столом, была миниатюрная женщина со своим спутником.
– Лиз, позволь мне представить тебя Челси Янг, главный лоббист в «ИМай».
– Приятно познакомиться, - сказала Лиз, протягивая руку.
Челси была сантиметров на десять ниже Лиз, с карими миндалевидными глазами и осветленными белыми волосами до плеч. На ней было лавандовое ассиметричное платье на тонких бретелях и бледно-розовая помада.
– Мне тоже очень приятно, - ответила Челси, - А это мой спутник, Бэн.
Они все пожали руки, после чего заняли свои места, Лиз по правую руку, а Челси по левую руку от Брейди.
В зале стало тихо, когда на сцену вышел отец Брейди. Он также одним из первых выступал два года назад, когда она была здесь.
Отец Брейди взял в руки микрофон и улыбнулся Максвелловской политической улыбкой.
– Приветствую вас на пятьдесят пятом ежегодном гала-вечере Джефферсон-Джексон.
Все зааплодировали, и Джефф подождал, пока стихнут аплодисменты, перед тем как продолжить.
– Мне всегда приятно стоять здесь перед вами на ежегодном двухпартийном мероприятий, которое нас объединяет, как напоминание о взаимных целях, к которым мы стремимся – улучшить эту великую нацию. Два года назад я стоял здесь, открывая вечер, и комитет Джефферсон-Джексон в очередной раз удостоил меня чести выступить перед выходом основного докладчика.
Лиз увидела, как Челси наклонилась к Брейди и прошептала:
– Выступление твоего отца с каждым годом все лучше и лучше.
Брейди улыбнулся и вежливо кивнул.
– Дело в практике.
– У тебя будет возможность поговорить после ужина?
– спросила она.
– Как и обещал, - согласился он.
– Отлично.
Челси отодвинулась от Брейди и скрестила руки на коленях.
Из-за шума и суматохи за последние три недели перед началом предвыборной кампании, Лиз уже забыла об отмене ужина с Челси. Тогда она почувствовала облегчение из-за того, что у нее была возможность продолжить ее маленький стриптиз, но теперь ей стало любопытно о роли лоббиста в политической сфере агитационной кампании.
Если Брейди взял деньги из ее организации, как он обязался сотрудничать в их интересах? Она знала, что лоббистские организации имели большое влияние. Тем или иным способом они манипулировали политиками, применяя разные тактики: от дорогих обедов до элементарной надоедливости.
Отец
– Итак, Брейди, - произнес мужчина справа от нее.
– Как живется в Конгрессе?
– Необыкновенно. Мы сражаемся в хорошенькой битве.
– А тот законопроект об образовании, над которым вы работали – думаешь, его рассмотрят?
– спросил другой мужчина.
Брейди довольно широко работал над законопроектом в Комитете Образования, который включал целый ряд пунктов, в том числе понижение студенческих процентных ставок по кредитам и отмены платы для малоимущих студентов при поступлении в университет и сдачи стандартных экзаменов. Лиз знала, что Брейди хотел включить что-нибудь, что снизит масштабы мандатов для учителей, которые больше ставят акцент на прохождение экзаменов, чем на практические знания, но он не был уверен, сможет ли донести это до Конгресса.
– Мы как раз работаем над этим, - неопределенно ответил Брейди.
– Правила Комитета начинают загонять в тупик?
– спросил первый мужчина.
– Просто ожидаем, чтобы назначить дату. Не думаю, что у нас будет слишком много хлопот с этим.
Уверенность Брейди в своих проектах сочилась из каждой поры. Она знала, что когда он оставался наедине, то у него были сомнения, но на это каждый имеет право. Брейди просто не мог допустить, чтобы показать это на публике.
– Ну, я думаю, что образовательная реформа просто необходима, - сказала жена второго собеседника.
Ей было чуть больше пятидесяти, и она была поразительно красива, со своими короткими каштановыми волосами и длинными серьгами, которые свисали до плеч.
– Вы слышали, что сейчас говорят в новостях? Они сказали, что у нас самые высокие результаты по экзаменам, а средний балл берется для вступительных занятий, и все же процент, окончивших университет, по отношению к поступившим, снижается. Думаю, это начинается с начальных классов, и когда преподаватели университетов сталкиваются с такими студентами, они практически уже не могут ничего сделать.
Лиз лучезарно улыбнулась. Это были практически ее слова. Ее статья специализировалась как раз на этом вопросе, и она была рада слышать, что у кого-то еще было похожее мнение.
– Я полностью согласна, - сказала она, включаясь в разговор.
– Как можно ожидать от преподавателей, что они научат студентов критическому мышлению, когда их учили всего лишь запоминанию и тому, как написать тест? Так нельзя. Нам нужно относиться к ученикам как чему-то большему, а не просто как к роботам. Они должны обучаться предмету и применять это на практике, не протирая штаны, вспоминая только то, что они зазубрили перед экзаменом. Мой отец преподаватель, и он всегда пытался объяснить мне, какое у того или иного предмета было практическое применение, что помогало в познавательных навыках мышления. Мне кажется это довольно дальновидно.