Офисный планктон или РУсалки тоже плачут
Шрифт:
Фанфары вновь огласили стены подводного замка, набатом прозвучав в моей голове. Бедная корона чуть не выпала из рук, настолько неожиданным событием стал для меня этот бой. А сама рыбка, в моем лице, затормозила, прекращая движение, сбиваясь с ритма, отбиваемого хлопками сельдей, наблюдающих за коронацией. Первой в нашей колонне плыла Флибустьера, за ней следовала я с короной. Шествие замыкала серебристая сельдь — маг, имени которой я не знала. Маги не жили во дворце, будучи защитой королевства, они обитали на границах Андалусии. Колонна из сельдей, плывущая нам на встречу, состояла из сильнейших магов, обладающих ярчайшей искрой дара. Их пригласили на коронацию из разных уголков страны с целью защиты наследника до момента обретения силы и мощи жемчужины. Все сельди-маги были белы и прозрачны, как лед в Белом
Маги, не совершая резких движений, стройными длинными рядами плыли в нашу сторону — вот она неизбежность во плоти. Их гладкие серебристые тела мерцали в рассветном солнце, отражая красные блики, освещая мертвым огнем все пространство. Корона и жемчужина должны соединиться в единое целое. Раньше артефакт прибывал в скипетре Великого Хаулоида — умного, расчетливого правителя Всея Морей. Но сделав свой новый выбор, жемчужина выпала из оправы, опалив контур вокруг себя, и была помещена во временное хранилище под охрану магов. Новый правитель предпочитал украшения более показательные что ли, он бредил всевозможными безделушками и, удивительно, как светлая мысль — поместить жемчужину в перстень — не пришла ему в голову. Но факт остается фактом — для коронации была изготовлена чудесная золотая и, на удивление, простая по своей форме корона. Четкие и плавные линии делали ее практически не заметной в пышной копне волос. Ой, кажется, выдала себя с головой. Хотя в моем положении примерка будущей священной реликвии нашего народа скорее не преступление, а попытка ощутить что-то недоступное, незримое и, увы, недостижимое — ощущение власти. Одним словом, это ювелирное изделие нравилось мне безумно, и я даже оценила вкус будущего правителя. Ведь меня в свое время так же выбрали… и приговорили, не обратив ни малейшего внимания на мое «нет». Не будем о грустном, в конце концов, еще не вечер. Да и план наше все — может быть, и удастся улизнуть, да и Урсула Важного никто под венец не гонит. Может быть, принц потерпит с объявлениями, коронацию отпразднует, а там… и передумает. Все-таки такие горизонты открываются перед глазами. Мысленно подбадривая себя, слегка воспряла духом и взглянула на будущего правителя. Тусклые блеклые серые глаза блестели фанатичным блеском. Серебро волос мерцало и искрилось красным, придавая русалу воинственный вид. Хищная улыбка медленно расползалась на узком бледном лице, обнажая острые мелкие зубы. Мамочки!
Этот взгляд предназначался мне!
Наш стройный ряд, состоящий из трех русалок, облаченных в зеленые одежды, соприкоснулся с «делегацией» белых бесцветных сельдей-магов в подобнейших одеяниях. Плавно, стараясь следовать заранее отрепетированному сюжету, мы изобразили обнимашки и, проворачиваясь вокруг оси в ритм с хлопками из «зала», соединились в один очень длинный ряд. Позади меня оказался маг с жемчужиной, а впереди — магиня с серебристыми длинными волосами. Наша делегация двинулась дальше, периодически подбрасывая плавники в приветственном па и виляя хвостами для зрелищности. Наверное, я перестаралась, изображая заученные движения.
Принц не отрывал от меня похотливого взгляда, раздевая глазами и, кажется, облизываясь. Тошнота подступила к горлу, заставляя попятиться назад и упереться филейной частью в тело мага, следующего за мной с жемчужиной в руках. От резкого и неожиданного толчка круглая черная «горошина» не удержалась на подушке в специальном, предназначенном для нее углублении и с громким дзинь-дзинь прокатилась по мраморному полу дворца. Бедные маги, вытаращив глаза, мгновенно принялись махать руками, совершая лишь им ведомые пассы. Сельди, наблюдающие за процессом, замолчали, и лишь тихий мелодичный звук разрывал тишину, опустившуюся на нас. Я была в шоке, и, если честно, не сразу сообразила, что натворила. А вот когда сообразила — решила провалиться сквозь каменный пол, лишь бы спрятаться от всеобщего порицания. Жемчужина продолжала скакать, не поддаваясь на уговоры и игнорируя магию, посланную ей в след. Я аккуратно
— Диверсия! — в разнобой завопили маги.
— Змеюка! — крикнула «добрая» царица А’Креоле. Сильно надеюсь, что эти слова не предназначались мне.
— Жемчужина, — тихо прошипел Урсул, надеясь на помощь в отлове сбежавшей драгоценности и, видимо, не дождавшись оной, бросился на поиски сам. Вслед за несостоявшимся правителем бросилась его матушка и папенька, до сих пор возлежащий на полу в позе морской звезды. Нет, а мы что — хуже?. В смысле, остальные сельди, до селя наблюдавшие за ретивыми скачками, то есть поисками, бросились на помощь, сметая все на своем пути, в том числе и зазевавшихся. Ну, или засмотревшихся. Меня, пребывающую в ступоре, одним словом!
А я, движимая чувством самосохранения, аккуратненько и незаметненько двинулась по стеночке. Нет, а что мне оставалось делать?. Удачное время для побега, не находите?. Вот и я думала также, особенно после речей магов и нависшего надо мной обвинения в государственной измене. К стеночке я все-таки прислонилась с целью перевести дух и уже намеревалась плыть, куда глаза глядят, лишь бы подальше, как услышала тихий шипящий звук:
— Стоять, — Урсул Важный отвлекся от занимательной игры в «кошки-мышки» и в данный момент сверлил меня злобным взглядом. — Мы еще не закончили, — грубо гаркнул он, вгоняя меня если не в депрессию, то в состояние определенно сходное по эмоциональной составляющей.
— Мы ещё и не начинали, — ответила. Терять-то все равно нечего. И именно в этот момент, когда практически решалась моя судьба, я ощутила странное течение, этакую волну в внутри толщи жидкости. Не успев додумать собственную мысль и даже пискнуть от разочарования, я была отброшена назад, больно ударившись о мрамор пола, и пропахав по камню добрый десяток метров. «Кажется, у меня больше нет носа!» — мелькнула незатейливая мыслишка, а дрожащие руки потянулись к бедной изувеченной плоти. Кровь толстой струйкой текла из носа, мгновенно перемешиваясь с соленой водой родного океана. Лицо горело и щипало, но больнее всего было сердечку, которое скакало как заведенное в моей груди. Тихо всхлипнув и изловчившись, я повернулась на спину и приподняла помятое тело.
Кажется, нас таких много. Очень-очень много. Тела сельдей валялись в беспорядке вокруг меня, смятые, сломанные, как брошенные куклы, русалы замерли в неестественных позах, распластавшись на холодном мертвом мраморе. Но, самое страшное, никто не шевелился и не издавал ни звука. Пугающая, мертвая тишина опустилась на зал, заставляя тихонько сжиматься в комок и повторять одно единственное слово:
— Мамочка, — шептала я, зажимая рот обеими руками. Страх окутал сознание липкой паутиной. Я боялась даже вдохнуть, наблюдая картину, представшую предо мной во всей «красе». Где-то рядом шевельнулось тело мага, пугая меня. Спустя мгновение отовсюду послышались шорохи, шум, стоны.
— Слава Святому Урсулу, живы! — вырвалось из груди. На дрожащих плавниках я приподнялась, намереваясь плыть на помощь, но тихий знакомый голос произнес:
— Не так быстро, икорка! — говорившего я не видела, но чувствовала колебания воды аккурат прямо за спиной. Незнакомец замер и, судя по ощущениям, не делал ни единого движения, но я побоялась ослушаться, замерев в той самой позе, в которой застал меня говоривший. Горячие шершавые руки неожиданно опустились на шею, не давая обернуться, если возникнет желание.
— Рыбка, а ты ничего! — завораживающе проворковал неизвестный субъект, примостившийся сзади. — Вблизи ты ещё притягательнее, так и хочется прогуляться в одно не столь отдаленное местечко! — мне откровенно хамили, намекая на воздушную комнату, но уточнять местонахождение этого загадочного места, упомянутого в разговоре — мало ли, плохо думаю о благородной сельди — почему-то желания не возникло. Я молча внимала, замерев в твердых руках, и старалась не двигаться. И даже пыталась не дышать, чтобы не привлекать излишнего внимания в тот момент, когда злые сильные пальцы сомкнулись на моей гортани.