Огг

Волчек Леонид

– Ты смог бы и меня научить распознавать запахи?

– К сожалению нет. Тонтиорис выбрал меня для обучения, потому что надеялся, что со временем я его заменю. Он говорил, что мое умение разбираться в том, как пахнет мир, является врождённым и научиться этому без качеств, которые подарены человеку самой природой, просто невозможно. Но когда я подрос, он прекратил моё обучение, так как по его словам, запах воина во мне возобладал над остальными. После этого, по просьбе Тонтиориса, моим обучением занялся Эпоредерикс.

– Ты удивительный человек, Оилилл, и удивительные вещи мне рассказал. Я не боюсь умереть в бою. Смерть в сражении почётна, но очень надеюсь, что судьба

не сведёт нас на арене, ведь умереть так, как умер Кастул, от учебного меча, не очень-то и достойно.

– А я надеюсь, – тихонько рассмеявшись, ответил Арс, – сражаться деревяшкой меня больше не заставят.

Они замолчали. Ночь была тёплой. Луна пробежала часть своего извечного пути и, наконец, заглянула в окна гладиаторской казармы. Собаки стихли. Полновесная тишина окутала спящий город.

– Оилилл? – Казоир снова окликнул Арса.

– Я не сплю, – Арс дал понять, что готов к разговору.

– А как тебе удаётся всё время оставаться таким невозмутимым?

Арс помолчал, собираясь с мыслями, затем произнёс.

– Ты даже не представляешь, какие ураганы бушуют в моём сердце. Когда Кастул упал мёртвым, я был готов расплакаться. Но Тонтиорис научил меня скрывать эмоции и сдерживать себя, ведь ничто не должно мешать правильному восприятию обстановки.

– Тебе было жаль Кастула?

– Немного. Больше всего мне было жаль себя. Я зол и обижен на богов за то, что они послали на нас такие испытания и забросили меня, и Гена, моего младшего брата в Рим в качестве рабов. За что Альбиорикс – царь мира разгневался на галлов?

– Похоже, что там, наверху, где живут боги, Альбиорикс проиграл войну Юпитеру, – голос Казоира прозвучал грустно.

В это время, примерно в тысяче метров от того места, где лежал без сна Арс, в доме Гая Юлия Цезаря, его младший брат Ген мысленно возносил молитву Альбиориксу, прося бога достойно принять душу своего старшего брата, которого он считал умершим.

Ген уже привык к своему новому имени, охотно откликался на него, а так как племя не успело дать ему второе имя, он решил считать имя Гай своим вторым именем. На радость Цезарю и преподавателям, из него получился очень прилежный ученик, а единственный предмет, который давался ему с трудом, был уже не правописание, а борьба. Борьба среди знати слыла дисциплиной, недостойной истинного аристократа, потому, знакомые и друзья укоряли Цезаря за то, что тот разрешил заниматься племяннику дисциплиной простолюдинов. По их мнению, не подобало барахтаться аристократу в песке или опилках в обнимку с голым и потным соперником, но так как Ген сам попросил Юлия Цезаря отдать его в школу борьбы, тот благосклонно согласился и теперь только посмеивался на замечания друзей.

Цезарь решил дать своему подопечному образование не хуже, чем было у него самого. Своё детство Цезарь провёл в грязном и сыром районе Рима под названием Субура. Этот район во времена детства Цезаря славился тем, что был полон проституток и бедняков, а так же отсутствием интеллигенции. Проводя время за играми со сверстниками из бедных семей, юному Цезарю приходилось не только бороться, но и драться на кулаках. Тем не менее, отец Гая Цезаря, будучи государственным служащим, имел хороший достаток и сумел дать своему сыну великолепное образование. Цезарь овладел философией, поэзией и ораторским искусством, был силён в математике и геометрии, знал историю и правоведение. Кроме того, он был физически развит, прекрасно фехтовал и слыл в Риме чуть ли не самым опытным наездником. Все те навыки, которыми обладал он сам, Цезарь стремился дать Гену. Ко всему прочему, у него не было предубеждения к

тому, что Ген являлся галлом, а не римлянином. Возможно, это произошло благодаря ученому галлу Марку Антонию Гнифону, который в своё время привил юному Цезарю любовь к литературе и этикету. А может, в том дерзком ребёнке, каким впервые предстал перед ним Ген, он увидел самого себя. Впрочем, вполне вероятно, что оба эти фактора сыграли свою роль, в результате чего Ген появился в Риме в качестве его внучатого племянника.

Ген быстро освоился со своим новым положением. Ему нравилось учиться и Цезарь, видя это, всячески способствовал тому, чтобы тяга к знаниям не утихала. За хорошую учёбу Цезарь подарил Гену коня, который мгновенно стал любимым животным мальчишки. Он проводил с конём практически всё свободное время, обучая его словно собаку различным трюкам, а Цезарь, устроившись неподалёку в кресле с неизменным бокалом лёгкого вина в руке, с удовольствием наблюдал за дрессурой. У ног Цезаря неизменно лежал громадный мастифф по кличке Ур, которого Цезарь забрал из первого легиона, как говориться, по выслуге лет. Ур был старым, однако, всё ещё крепким псом спокойного нрава, но в тоже время с отличными охранными качествами. В римской армии служило много собак этой породы. В походах на них грузили поклажу, или запрягали в небольшие повозки, а в битвах они дрались наравне с солдатами, вгрызаясь зубами в тела врагов. Все они служили и сражались до самой смерти и, к сожалению, на памяти Цезаря, ни один пёс не умер от старости. Он был рад, что забрал Ура с собой. Цезарь считал пса ветераном баталий и своим соратником, который заслужил достойную старость. Ему было приятно видеть рядом этого покрытого боевыми шрамами старого пса.

Ур признал в Гене своего человека с первой встречи и в отсутствии Цезаря неизменно следовал за ним по дому, тем самым показывая ему свою опеку. Ночью пёс спал в коридоре на циновке, располагаясь таким образом, чтобы держать под контролем двери в спальни обоих хозяев. Этой ночью, почувствовав, что Ген не спит, Ур поднялся, неслышно подошёл к кровати мальчика и аккуратно положил свою громадную голову ему на грудь. Ген благодарно обхватил голову пса двумя руками, прижал к себе, уткнулся ему в шею лицом и глухо зашептал:

– Как ты думаешь, Ур, моему брату хорошо на небесах? Он помнит обо мне? Он узнает меня, когда я встречусь с ним в чертогах Альбиорикса? А может Альбиорикс не примет меня к себе из-за того, что я стал римлянином, а Юпитер откажется от меня, потому что я не перестал быть галлом? – несколько минут Ген лежал, не издавая ни звука, затем судорожно вздохнул и дрожащим шёпотом произнёс: – я так скучаю по тебе, Арс.

Ген беззвучно плакал, всё так же уткнувшись в шею пса, а пёс, понимая состояние мальчишки, затих и еле-еле дышал. В дверном проёме спальни, окутанный плотной темнотой, незримый, сложив руки на груди, наблюдал за ними Цезарь. Ему было бесконечно жаль своего приёмыша, но менять что-либо он не собирался. Конечно, можно было бы спасти и старшего брата, но в этом случае Ген никогда не станет настоящим римлянином…

– Не спишь? – жена нежно погладила меня по плечу.

– Нет. После сегодняшнего происшествия не получается. Как закрою глаза, так сразу вижу два обгоревших тельца. Это чудо, что ты подоспела вовремя, ведь в панике Женька обязательно побежал бы в дом к Арсюхе и мы могли бы лишиться детей.

– У меня тоже пепелище перед глазами. Боюсь глаза закрыть. Кстати, мне показалось, что ты довольно спокойно отнёсся к происшедшему.