Огнедышащая любовь. Наследие
Шрифт:
– Арман, я Мэллони. Мэл-ло-ни! Ну-ка, повтори!
– Но...
– Никаких «но»! Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя старой каргой?! И можно на «ты», в конце концов!
Я растерянно моргнул, клацнув выключателем.
– Ты мне лучше скажи, где твоя мама?
– Я не знаю, – пожал плечами и двинулся к барной стойке.
– Тут ее нет?
– Похоже, что нет.
– Ну и отлично. Готовимся зажигать!
– Завтра вообще-то… – возмутилась Эли.
– Отставить занудство,
– Папа нас прибьет, – пробормотала Элизабет, поймав мой взгляд.
Пожал плечами и улыбнулся.
– Не настолько хорошо ты знаешь отца, – хохотнула Мэллони.
Опустилась за барную стойку и уткнулась в телефон.
– Вы. – Гневный взгляд янтарных глаз заставил исправиться. – Ты хоть скажешь ему?
– Конечно. Да расслабьтесь вы! Грозный дракон вовсе не грозный!
– Можно мы с музыкой разберемся? – поинтересовалась Хлоя, которая до этого вообще молчала.
Махнул рукой и подмигнул Элизабет, что со смешком потянула подругу к пульту. Дождавшись, пока они отойдут, сделал шаг к Мэллони.
– Через пару часов сюда заявятся все, кого я позвала. Ты потом нас посчитай, – пробормотала, не отрывая взгляда от экрана. – И налей мне чего-нибудь, что ли. Сто лет в клубе не была.
Потянулся на автомате к шампанскому. Поставил бокал с тихим вопросом:
– Можно уточнить?
Раздались биты музыки.
– О, гляди, угадал! – со смешком проронила Мэллони, кинув взгляд на напиток. – Давно ты тут пашешь, да?
Кивнул.
– Что уточнить?
– Что произошло?
Она моргнула и подавилась.
– Так, – выдавила нервно. – Ты спрашиваешь, почему твоя мама нас терпеть не может? Не уверена, что я та, кто может тебе это объяснить, Арман. Если честно, я ненавижу ее сильнее. – Пальцы сжали бокал, и пробежались легкие языки огня вокруг руки, но затем Мэллони снова улыбнулась и мягко добавила: – Но на мое отношение к тебе это никак не влияет. Удивительно, конечно, но я вижу перед собой трудолюбивого, ответственного дракона.
Задумалась о чем-то и посмотрела на девочек, что хохотали, играясь с битами.
– Меня так еще никто не называл, – буркнул с тоской и сделал пару глотков прямо из бутылки, что сжимал в руках.
Хлопнули двери. Захотелось сквозь землю провалиться, когда рядом с Мэллони опустился Илларион. Я открыл рот, но он вскинул руку и прошипел:
– Только попробуй сказать «Здравствуйте, мистер Ламбертсон». Я Илларион, и вне академии на «ты»!
Мэллони хихикнула и прижалась к его плечу. Музыка стала громче.
– А мы, между прочим, в клуб ни разу вместе не ходили, – пробурчала Мэл сердито.
– Да нам было некогда! Вот сейчас в клубе – вместе.
Я поставил перед ним бокал и потянулся
– Ты сегодня выходной, – рыкнул Илларион. – Мы и сами можем себе налить.
– А?.. – вырвалось растерянное.
– Мэл, там мама обиделась, что ты ее не позвала! – возник Дей.
– Что, правда? – всполошились та и снова схватила смартфон. – Не позвала?
– О, оболтус, давай за стойку! – хмыкнул Илларион.
– Но… – попытался возмутиться Дей.
– Давай-давай, даже Эли уже наливать научилась, а ты все только пьешь!
Даже рот приоткрыл и нахмурился.
– Итак, вся элита сегодня здесь! – хохотнул Дей, когда оказался рядом со мной и наполнил бокалы.
– Да где вы только слов таких нахватались? – насмешливо уточнил Илларион. – Элита.
– Сказал, человек, кхе, то есть дракон, который осознанно отказался от главной должности в городе, – хохотнула Мэллони и поднялась.
Всучила мне в руки один из бокалов и подняла свой.
– Ведьма, которая ничего не понимает в политике.
– А я уже наполовину дракон, благодаря некоторым!
Они стали пререкаться, после того как чокнулись с нами.
– Они всегда такие? – поинтересовался с ухмылкой у Дея, который вообще не обращал внимания на это.
А меня умиляло. Никогда не видел таких отношений у взрослых, словно им по пятнадцать. Тот хохотнул.
– Сколько себя помню! А где Эли-то?
– Я тут! – Элизабет обхватила за шею Иллариона. – Пап, а мне можно пить?
Тот кинул на нее недовольный взгляд, встретил небольшое пламя от Мэллони и тихо прошипел:
– В час ночи – в кровать, завтра занятия.
– В десять! – шикнул я невольно.
Понимал, что сейчас только пять и Эли уже до девяти будет никакая с ее устойчивостью к алкоголю.
На меня устремилось четыре пары глаз: два яростных взгляда, один не понимающий и один ободряющий.
– Заметьте, это сказал не я! – хмыкнул Илларион, отсалютовав мне бокалом.
– Ты попала, пончик. Два папочки – это серьезно! – хохотнул Дей и приветливо махнул рукой Хлое, что подошла. – За элиту?
– За равенство, елки-метелки!
Кажется, это был самый грандиозный вечер в истории клуба. Да и в моей жизни тоже. Вначале я поражался тому, сколько пришло людей и каких. Потом начал реально переживать, где же мама-то. Но алкоголь и веселая Элизабет рядом быстро отогнала все лишние мысли из головы. Быть открыто с девушкой, о которой можно было только мечтать, – ни с чем не сравнимое чувство.
Эли совершенно расслабилась: смеялась, не характерно для себя много болтала, с радостью отвечала на поцелуи и объятья.