Огненная лилия
Шрифт:
Гидеон пожал плечами.
— Не знаю. Может, она хочет возобновить ваши отношения? Может, надоел муж?
— Она ненавидит меня, — Хантер скривил губы. — Ненавидит потому, что я не хотел выслушать ее, когда вернулся в Пайн-Крик. Потому что ушел на войну, даже не побеспокоившись, а вдруг она… О Боже, она права.
Голос его стал совсем тихим и хриплым. Он опустился на траву, не глядя на Гидеона, уперев локти в колени. Вытерев ладонью лицо, он продолжил:
— Ведь знал, что не должен был делать этого той ночью. Я даже подумал: «Если с ней что-нибудь случится, а
— Нет, — Гидеон мягко улыбнулся. — Я же тоже мужчина, а не святой. И знаю, что такое хотеть женщину и забыть обо всем.
В памяти встала та ночь, когда Тэсс призналась, что любит его. Только Богу известно, какие чувства Гидеон испытывал, как не мог остановиться и ни о чем не думал.
— Но клянусь, ты бы не ушел на войну, оставляя любимую девушку одну, без всякой защиты. Ты бы не оказался на этой глупой войне, которая все равно ничего не изменила. Ты не заставил бы ее одну переносить все трудности.
— Я был таким идиотом! — Хантер ощутил себя виноватым, ударив кулаком по ладони, резко вскочил на ноги. — Если бы я женился на ней перед тем, как уйти на войну! Задержаться на несколько дней, а потом уехать в Вирджинию! Нужно было жениться. Все считали, что война закончится после первого же сражения. Я не хотел упустить шанса поучаствовать в войне! — Он горько сморщился. — Я надеялся быть дома в конце лета. Тогда у Линетт была бы пышная свадьба, как она хотела, а не поспешное бракосочетание. Я был полон глупой самонадеянности и потерял ощущение реальности.
— Хантер, не терзай себя так! Никто из нас не знал, на сколько затянется эта война и чем закончится. Мы не можем знать наше будущее, никто не может. Не бери вину на себя за то, что не сумел предвидеть, что произойдет. Это равносильно тому, что планировать построить дом в другом месте из-за того, что здесь через десять лет пронесется ураган. Ты сделал то, что считал нужным. Но ты не ясновидец. Почему она не написала тебе? Ты бы мог жениться в армии. Я бы сам сопровождал ее в Вирджинию.
— Что тебе ответить? Линетт была напугана и не знала, что делать. Думаю, к тому времени, когда обнаружилась беременность, мое имя уже стояло в списках убитых. — Хантер вздохнул. — Мне не по себе. Черт, надо было пойти к нашей матери или Мэгги, тогда не пришлось бы выходить замуж за другого. По крайней мере, мой ребенок мог бы остаться жив и носил бы фамилию Тиррелов! Да, наверное, она стеснялась матери, но сказала бы Мэгги. Ты ведь знаешь, Мэгги бы позаботилась обо всем. Или Тэсс. Тэсс считалась ее лучшей подругой.
— Возможно, она действовала поспешно. — Гидеон поднялся и подошел к брату. — Я не оправдываю ее. Черт, я
— Шестнадцать, — бесцветным голосом автоматически ответил Хантер. — И потом мать Линетт умоляла сделать это. Она все сама и устроила.
— Я понимаю, как молоденькая девчонка может быть напугана и смущена в такой ситуации. Она боялась, наверное, что наша семья не поверит и вышвырнет. Да, и прими мы ее, ребенок все равно считался бы незаконнорожденным. Для женщины завести ребенка, не будучи замужем, очень тяжело. И для ребенка расти без отца не легче.
— Конечно. О Боже, Гидеон, как вспомню об этом! У меня все внутри разрывается. —
Хантер обернулся к брату. Глаза его были темны и полны невыразимого страдания. — У меня была дочь, но я ее потерял, хотя даже ничего о ней не знал. Все эти годы я не имел понятия о рождении ребенка. Как выглядела моя дочка? Если бы я был с Линетт, может и с девочкой все бы обошлось. И Линетт не страдала бы. Вероятно, она плохо ела, нервничала и не заботилась о себе, как следует. Потом поездка в Луизиану. Если бы я находился с ней, она бы рожала здесь. Мать, Мэгги, Тэсс помогли бы. Линетт была бы спокойна и не расстраивалась бы.
Хантер тяжело, судорожно вздохнул.
— Хантер, ты не можешь этого знать наверняка, — Гидеон нахмурился. — Если ты будешь так думать постоянно, то сойдешь с ума. Правильно или неправильно, но это произошло. Что случилось, то случилось. Ты ничего не можешь изменить.
— Понимаю. Но когда я думаю о ребенке… — Он взглянул прямо в глаза брату. — Представляю, как это — держать на руках своего ребенка.
Лицо Гидеона непроизвольно смягчилось. Вспомнив о сыне и сладком чувстве, охватывающем его, когда он брал малыша на руки.
— А что чувствуешь, когда знаешь, — любимая женщина носит под сердцем твоего ребенка.
Губы Гидеона расплылись в улыбке, и на щеках выступил легкий румянец.
— Хантер, думаю, это не то, что…
— Как бы ты почувствовал себя, если бы узнал, что все потерял? Что это не исчезло? Ты даже не предполагал, что это когда-то существовало! Черт, у меня такое чувство, будто меня обокрали! — Хантер зло отвернулся. — Почему она не сказала этого раньше? Неужели так трудно? Разве нельзя было что-либо предпринять?
— Не знаю. Мне кажется, некоторые мужчины были бы счастливы, если бы вообще не узнали подобного.
Хантер бросил на брата презрительный взгляд.
— Линетт достаточно хорошо знала меня, — потом, пожав плечами, он добавил: — Проклятье, она так злилась, что не захотела даже сообщить мне. Видимо, такова ее маленькая месть.
Он направился к ручью, со злостью отшвырнув ногой со своего пути камень, и присел у самой воды.
— Что мне делать, Гидеон?
— А что ты можешь сделать? — спросил Гидеон, глядя на брата потемневшими от сострадания глазами. — Теперь уже ничего нельзя изменить. Ты не оживишь мертвого, не вернешь прошлое. Линетт замужем за другим. Какова бы ни была причина ее замужества, ты ничего не исправишь…