Огненная лилия
Шрифт:
– Благова деньги лопатой гребет! Машину купила! Иномарку!
Валю атаковали новыми просьбами. Она растерялась. Как объяснить людям, что и ее-то положение не такое уж прочное? Не она же владелица издательства! И не ей решать, кого печатать, а кого нет!
Но народ не понял.
– Все они такие! – заговорили в Городе. – Ишь, звезда! Сама пробилась, а другим помочь не хочет! Место сторожит!
– Правильно! Зачем ей конкуренты?
Валя даже обиделась. «Мне-то кто помогал? – думала она. – Вы, что ли? И почему я должна помогать вам? Езжайте в Москву со своими рукописями или в Питер. По электронной почте посылайте. Никому не запрещается». Валя
Как-то незаметно для себя безобидная и бесконфликтная Валя нажила кучу врагов. Ей завидовали, ее осуждали. За то, что не тянет в литературу своих. Земляков, родственников. Стережет, мол, поляну. Сама хапает, а другим не дает.
Дошло до того, что на ее сайт стали приходить письма с угрозами. Вале и в голову не приходило, что это серьезно.
«Я никому не сделала ничего плохого», – думала она.
О том, что она не сделала то, о чем ее просили, и это гораздо хуже, Валя не думала вообще. Не думала, что за это ее могут возненавидеть. Она по-прежнему жила в своем придуманном мире. По-прежнему часами смотрела в окно, зимой на снежинки, летом на зеленое море леса. Зять по-прежнему ворчал, хотя уже не говорил, что она нахлебница. В основном из-за подгоревшего пирога или пролитого на ковер кофе. Быть родственниками знаменитой писательницы членам Валиной семьи понравилось. Она по-прежнему пробовала на племянниках новые сказки и на вопросы о замужестве отмахивалась:
– У меня есть Саша с Колей и Верочка.
Так звали детей ее сестры. Нельзя сказать, что Валя их обожала. Это были ее рабочие инструменты. У них она занимала забавные словечки, им читала только что написанные сказки и стихи. Своих детей Вале не хотелось, с ними было хлопотно.
Все-таки слава и деньги, пусть и небольшие, но по меркам Города значительные, сделали свое черное дело. Они Валю испортили. Она стала считать себе персоной даже более значительной, чем Ярослава Филатова, поэтому писательница ничуть перед нею не заискивала.
Кто знает о Филатовой? Только Город. А о Валентине Благовой знает вся страна! У нее десятки тысяч читателей! Ей пишут отовсюду! И все говорят спасибо! Не считая тех нахалов (или нахала), которые забрасывают ее угрожающими письмами по электронной почте. Как будто Валя у кого-то что-то украла!
Все это несерьезно.
В пансионат Валя поехала, потому что к ним неожиданно нагрянули гости, родственники из Самары. Приехали посмотреть на знаменитую писательницу, так сказать, вживую. А Вале надо было срочно дописывать книгу! Родственники же ей мешали, их надо было развлекать, они просто замучили ее расспросами о нелегком писательском труде. Как, мол, да что? И разумеется: а нельзя ли и нам туда пристроиться?
Спрашивается: куда туда? И что значит пристроиться?
«Уж не писать ли мне за них?!» – мысленно возмущалась Валя. Надо было куда-то сбежать, чтобы закончить книгу.
Недавно Валя прочитала в газете интервью одной серьезной знаменитой писательницы. Не в местной, а в той, что имеет огромный тираж и читаема всей страной. Вот в этой газете и было написано, что звезда предпочитает дописывать свои шедевры в тиши
– Мне надо поработать. Я еду в «Белую лилию».
Это было дорого и значительно. Даже зять оценил.
– Только с голоду там не умри, – предупредил он.
– И возьми таблетки от желудка, – напомнила заботливая сестра.
Гастрит Валя нажила себе, еще когда жила в общежитии, и теперь она спасалась только качественным питанием, которое обеспечивали ей мама и сестра. Но ради поддержания имиджа в глазах окружающих можно было и потерпеть.
Таблетки Валя, разумеется, забыла. Да и пребывание в «Белой лилии» оказалось не таким уж приятным. Она уже пожалела, что поехала.
«Вот тебе! Не гонись за знаменитостями!» – думала теперь она. Желудок невыносимо болел, во рту было сухо, а компания, в которой она оказалась, была настолько разношерстной и неприятной, что Благова чувствовала дискомфорт. Только аппетитная блондиночка Женя улучшила настроение, ведь она ее поклонница. Но у блондиночки были какие-то неприятности в личной жизни. Очень интересно послушать! Почему бы Валентине Благовой не написать серьезный взрослый роман? А в основу его положить историю, ну, скажем, матери-одиночки и подлеца отца? Учитывая, сколько в стране брошенных женщин, в одиночку воспитывающих детей, роман будет иметь успех.
И Валентина решила взять Женькину историю на заметку, если, конечно, та окажется интересной.
Женькина история
– Нам надо подняться наверх, – сказала Слава, когда они подошли к коттеджу. – Я думаю, мы расположимся на закрытой веранде.
– Да, скоро начнется дождь, – рассеянно заметила Валентина.
– Не дождь, а гроза, – поправил Денис, глядя на небо.
– Нам надо поторопиться, – засуетился вдруг Вадим. – Если разразится гроза, хрен отсюда уедешь! Застрянем здесь надолго! У меня есть предложение: чего время тянуть? Я забираю писательницу, поскольку ее машинка крутой подъем вряд ли потянет, и этого типа, – кивнул он на Родиона. – И везу их в Город. Чувака сдаю в милицию, дамочку отвожу домой. А вы остаетесь тесной компанией гулять дальше.
– Согласен! – торопливо сказал Родион.
– Я не против, – замялась Валентина. – Но ехать в одной машине с этим…э-э-э… человеком?
– Что, душа в пятки ушла? – прищурился Родион. – У меня же руки связаны. Да ты не боись, не трону. Если только сама не попросишь.
– Что вы себе позволяете! – возмутилась писательница.
Родион ухмыльнулся и смерил ее наглым взглядом, отчего Валентина побагровела, как свекла, и поспешно отвернулась.
– Он сядет рядом со мной, на переднее сиденье. А ты сзади, – успокоил ее Вадим.
– Хорошо, – после минутного раздумья сказал Денис. – Я не возражаю.
– Я против! – заявила Слава. – Я хочу знать, что тут происходит!
– А, может, не надо? – робко спросила заплаканная Женька.
– Постой… – спохватилась Слава. – Раз убить хотели тебя, ты тоже должна ехать с ними! Ты дашь показания в милиции!
– Это не к спеху, – торопливо сказал Вадим.
– Но на каком основании вы его тогда задержали? – удивилась Слава. – Или у вас в милиции все можно?
– Слава права, – согласился с женой Денис. – Ехать надо или вам всем, и Жене тоже, или никому.