Огненное небо

Воробьев Александр Николаевич

– Я так понимаю, что системы противокосмической обороны мы не разрабатывали триста лет?
– задала аш-Шагури риторический вопрос.

– Именно так, госпожа президент, - Оуэн встал из-за стола, и по своей привычке стал мерять шагами зал.
– В этом не было не только необходимости, но и смысла! Директорат Марса мы разгромили три века назад, а больше никто и никогда не угрожал нам орбитальными бомбардировками.

– Ну предположим, Директорат Марса не был разгромлен, - поправила его аш-Шагури, - Они капитулировали

вскоре после изобретения вирт-привода.

– Какая разница, госпожа президент!
– отмахнулся Оуэн,- главное то, что три сотни лет мы совершенно не занимались вопросами противокосмической обороны. Четырех боевых платформ на высоких орбитах считалось вполне достаточным для надежной защиты поверхности от террористических атак. Кто мог представить сегодняшнее положение дел?

Его вопрос остался без ответа, аш-Шагури молча смотрела на министра, и через несколько секунд пауза начала затягиваться. Положение спасли доставившие завтрак официанты. Увидев вкатывающуюся в зал тележку с едой, Оуэн облегченно выдохнул, и направился к столу.

– А вот и наш завтрак!

Аш-Шагури подождала, пока перед ней поставят тарелку с дымящейся яичницей, и жестом отослала официантов прочь.

– Готовы продолжать?

– Разумеется.

– Хорошо, - кивнула аш-Шагури, накалывая на вилку первый кусок.
– Раз уж у нас почти ничего нет, расскажите о том, что у нас все таки есть. А также, какие предпринимаются меры для создания обороны с нуля.

Оуэн заказал какое то рыбное блюдо, и обдумывая ответ, все жевал и жевал, гоняя желваки на худых, втянутых щеках. Аш-Шагури успела проглотить три куска, прежде чем, кадык Оуэна дернулся, и сглотнув, тот начал.

– В настоящее время мы расконсервировали все пять сохранившихся ракетно-лазерных батарей. С ними не ожидается никаких проблем, по мобилизационному плану они полностью укомплектованы персоналом из внутренних войск.

– Я так понимаю, что с остальными пунктами вашей программы, проблемы есть?
– холодно осведомилась аш-Шагури.

Оуэн нисколько не смутился.

– Есть, - подтвердил он, - Желаете, что бы я остановился на этом подробнее?

– Желаю, - кивнула аш-Шагури.

Поколдовав над терминалом, Оуэн стер изображение земного шара, заменив его фотографией соснового леса, на полянке которого стоял неприметный, покрытый камуфляжными пятнами вагончик.

– Это стационарный ракетный комплекс, аналогов которого мы не использовали лет пятьсот.
– Оуэн постоял, и нехотя признался.
– Проект склепали на коленке в одной из наших лабораторий на Луне, использовав старые чертежи и распространенные компоненты управления.

Аш-Шагури молча рассматривала сменяющиеся фотографии. Мобильный радар, сдвоенные вагончики с генератором, контейнеры, в которых по словам министра находились ракеты. Показывая снимки, Оуэн их тут же комментировал, расписывая боевые характеристики комплекса.

–

Расчет состоит всего из дюжины человек. Это большое достижение, в условиях нынешнего острого кадрового голода. Мы автоматизировали почти все процедуры. Увы, чаще всего в ущерб боевой эффективности, ведь эти программы не опробованы в реальных боевых условиях.

– Полигонные испытания?
– тут же спросила аш-Шагури.

– Проводились, - кивнул министр, - комплекс успешно поразил девять мишеней из десяти.

– Что за мишени?

– Металлические болванки, сбрасываемые с орбиты под большими углами вхождения.
– хмуро пояснил Оуэн.

– Неплохой результат, - неуверенно произнесла аш-Шагури, и выжидательно посмотрела на министра.

Тот поморщился.

– Комплекс работал в идеальных условиях. Цели подсвечивали радаром, они не ставили активных помех, не маневрировали. А точность все равно составила порядка девяноста процентов! В условиях реального боя, для гарантированного перехвата боеголовки, нам потребуется не менее двух ракет.

– И сколько их у нас?
– печально спросила аш-Шагури.

– Комплексов, или ракет?

– И того, и другого.

Оуэн замялся, видимо вспоминая цифры, потом склонился над терминалом, вчитался.

– В настоящий момент готово три комплекса, и сорок девять контейнеров с ракетами. В течении ближайшего месяца мы сумеем выставить не менее ста тридцати комплексов, и три, три с половиной тысячи ракет с неядерными боеголовками.

– С обычными?
– удивилась аш-Шагури, - Почему?

Оуэн нервно пробарабанил пальцами по столешнице.

– Мы не успеем собрать достаточное количество термоядерных боеприпасов. Орбитальные заводы загружены сверх всякой меры.

– Мы же расконсервировали стереолитографическое производство!
– напомнила аш-Шагури.

Но Оуэн печально покачал головой.

– Те заводы уже штампуют нам корпуса ракет. Но сколь либо сложные схемы изготовить при помощи стереолитографии затруднительно. Это технология начала прошлого века, и не стоит требовать от нее невозможного. Плутониевые запалы они бы конечно осилили, но должного количества оружейного плутония у нас тоже нет.

– Три с половиной тысячи ракет, - задумчиво повторила за ним аш-Шагури.
– две ракеты на цель?

– Можно одну, но для гарантии лучше выпускать их парами.

Жестом заставив его замолчать, президент вывела прямо на столешницу какие то таблицы, и несколько минут вчитывалась в столбцы цифр. Потом, стерев изображение, подняла голову.

– Я отдам вам мощности, задействованные сейчас на изготовлении частных убежищ, но через три недели у нас должно быть не менее пяти тысяч таких ракет! Вам понятно?

– Но… - начал было министр, но увидев выражение лица аш-Шагури, торопливо кивнул.
– Я прослежу, госпожа президент!