Огненное счастье Светозара
Шрифт:
Когда, немного успокоившись, Маруся вернулась в спальную комнату, то услышала тихий стук в дверь, а затем одна створка приоткрылась, и внутрь заглянула Белослава:
– Сударыня, вы позволите войти?
– Да, входи, – разрешила рыженькая.
Женщина вошла и, присев в книксене, промолвила:
– Доброе утро, сударыня! Ее Сиятельство спрашивает, где вы будете завтракать? Здесь, в покоях, или пройдёте в трапезную? Только там сейчас суета да суматоха – все готовятся к пиру…
– Тогда, наверное, лучше здесь, Белослава! – решила Маша. – А твои господа что же?
– Господин князь встал очень рано и уже успел позавтракать – к нему и брату госпожи
– Госпожи Дарианы? – уточнила Маруся.
– Да-да! Господин князь пригласил самую лучшую столичную модистку! – с гордостью за Ярослава сообщила женщина. – У нее, бывает, заказывает наряды сама Императрица Изяслава!
– Да, я помню, Альбина говорила мне, – вспомнила девушка. – Что ж, давай приступим, Белослава!
– Хорошо, госпожа! Сейчас помогу Вам с платьем и прической и принесу завтрак, – сообщила женщина.
Мария самостоятельно облачилась в длинную нижнюю сорочку («Ну, чистый девятнадцатый век!» – воскликнула она про себя), а уж платье ей помогла надеть служанка, попросившая затем гостью присесть к изящному туалетному столику и, ловко и аккуратно расчесав ее волосы, собрала их в довольно милую прическу, не преминув добавить:
– Я пока вам вот так приберу волосы, сударыня, а чуть позже – Её Сиятельство говорила! – должны будут приехать мастерицы дамских причесок! Уж они-то сделают вам все в наилучшем виде! – разговаривая, она ни на минуту не останавливалась, трудясь над волосами своей временной госпожи, и вскоре Маша была одета и причёсана, а Белослава торопливо покинула ее комнаты, с тем, чтобы вскоре вернуться с полным подносом еды. Здесь была и уже знакомая Марии крупяная каша на молоке, и тонкие кусочки хлеба, и небольшая масленка с желтоватым маслом, и креманка с каким-то малиновым не то джемом, не то вареньем, и пузатенький чайник, исходивший ароматным паром.
Служанка расставила всё принесенное на миниатюрном (на одного) круглом столике и, пожелав гостье приятной трапезы, вышла за дверь, пообещав вернуться через полчаса.
Маруся принялась за еду, раз за разом возвращаясь к недавнему происшествию. Она думала и так, и этак, и пришла к выводу, что белокурый голубоглазый великан, как вихрь, ворвавшийся в ее утро, не кто иной, как один из друзей Ярослава, прибывший на свадьбу. Вот только почему он появился в доме князя в такую рань? Ведь брачная церемония в Храме состоится только после полудня! Но потом Маша решила не ломать себе голову – в конце концов, это не её проблема! Явился и явился! Значит, так и надо! Но снова и снова перед внутренним взором учительницы возникало идеально красивое лицо белокурого мужчины, и она невольно сравнивала его с Ярославом, придя к мнению, что оба они – настоящие эталонные образчики красоты. Ведь при первой встрече в новогоднюю ночь она тоже была поражена внешностью Алькиного гостя.
Со всеми этими размышлениями девушка не заметила, как расправилась с завтраком, оставив лишь пустые чашки и плошки, а, заметив это, только хмыкнула и покачала головой:
– Ну, ты, мать, даешь! Поплыла от мужика, стоило ему только поцеловать тебя!
Вскоре вернулась Белослава и доложила, что прибыли мастера причесок, и Её Сиятельство приглашает гостью в синюю гостиную. Маша поблагодарила женщину за завтрак, добавив, что всё было очень вкусно, о чём и попросила передать поварам.
А затем поспешила за служанкой.
3.
Светозар старательно делал вид, что с ним ничего не произошло,
Волосы у незнакомки оказались неожиданно шелковистыми на ощупь – в этом граф Яровой успел убедиться, когда подскочил к ней и закрыл рот шумной болтушки поцелуем, да еще и придержал ладонью затылок девушки, чтобы она не смогла отстраниться. О-о-о… Он снова почувствовал возбуждение, стоило только вспомнить ее мягкое, нежное тело в своих руках, которое он прижал так тесно, что прочувствовал все его выпуклости и изгибы…
А губы… Губы ее были такими сладкими, что хотелось пробовать их на вкус бесконечно. Господи! Свет, да что с тобой! Он чертыхнулся про себя и заложил ногу на ногу, сидя с другом в его кабинете. Еще не хватало, чтобы Яр заметил его состояние! Черт! Черт! Рыжая ведьмочка! И откуда она взялась?!
– …Свет! Светозар! Ты что?.. – донесся до него, как сквозь подушку, голос друга.
– А? Что? Прости, что-то задумался, – пробормотал, выплывая из воспоминаний об одной полуголой красотке, которую он совсем недавно с упоением целовал, даже не удосужившись поинтересоваться, кто она такая.
Хотя… Кого попало Яр в свой дом не притащил бы теперь ни при каких обстоятельствах – не теперь, когда здесь была его невеста и старший брат девушки с непривычным именем Александр. Да еще, кажется, и мать их…
Значит, все-таки одна из гостей… Из Загорского… Хотя… Какой-то червячок сомнения точил душу Светозара, когда он узнал, что будущая супруга Яра – из пограничного княжества. Неужели, правда, друг познакомился с ней там, когда выполнял очередную секретную миссию по поручения императора?.. Этого граф Яровой не знал.
Он усилием воли отогнал от себя неуместные сейчас мысли и сосредоточился на словах друга.
До Храма ему пришлось ехать в одном из наемных экипажей вместе с матушкой невесты и Мироном. Всегда напыщенная экономка, от которой утром так неудачно скрылся в покоях рыжевласки Светозар, осталась дома, следя за последними приготовлениями к свадебному пиру. Признаться, мужчина был этому весьма рад: не слишком-то приятно видеть недовольную физиономию женщины, когда это самое недовольство направлено именно на тебя!
Мать же Альбины и ее брата оказалась доброжелательной, симпатичной дамой, по-доброму улыбавшейся графу. Правда, у Светозара сложилось странное впечатление, что сударыня Ва-лен-тина (вот, еще одно необычное имя!) носила свое праздничное платье с некоторой неловкостью, как будто опасалась наступить на длинный подол и запнуться.
«Интересно, штаны они там, что ли, носят?!» – подумал мельком он, изредка бросая короткие взгляды на сидящую напротив немолодую женщину. Хотя… Если вспомнить, что Загорское граничило с Северным Краем, то ничего удивительного – пограничные территории, простирающиеся вдоль границы с недружественными землями, требовали особого уклада жизни.