Огненные Купола

Эддингс Дэвид

– Спасибо, Сарабиан, – нежно сказала Даная, чмокнув его в щеку.

И тут Спархок ощутил уже знакомое леденящее дуновение, и, хотя он знал, что это бесполезно, рука его сама собой метнулась к рукояти меча. Он выругался – наполовину по-эленийски, наполовину по-тамульски, – осознав, что все их замыслы теперь открыты загадочной тени, которая все эти месяцы преследовала их по пятам.

ГЛАВА 26

– Поверьте моему слову, ваше величество, – говорил Заласта недоверчивому Сарабиану, –

это явление никак нельзя было назвать природным.

– Тебе лучше знать, Заласта, – с сомнением отозвался Сарабиан. – Однако все мои чувства требуют искать прежде всего естественное объяснение – к примеру, облако набежало на солнце.

– Уже вечер, Сарабиан, – напомнила Элана, – солнце давно зашло.

– Да, этот довод некоторым образом ослабляет мое объяснение. Значит, вы все и раньше видели эту тень?

– Почти все, ваше величество, – заверил его Оскайн. – Однажды – на корабле – ее видел даже я, и тогда никакое облако не заслоняло солнце. Думаю, что нам следует довериться суждению наших эленийских друзей. Они и прежде сталкивались с этим необычным явлением.

– Тупица, – пробормотал Спархок.

– Прошу прощения? – мягко отозвался Сарабиан.

– Простите, ваше величество, – извинился Спархок. – Разумеется, я имел в виду не вас. Это наш загадочный гость не слишком умен. Если уж берешься за кем-то шпионить, не стоит возвещать о своем присутствии фанфарами и барабанным боем.

– Он делал это и прежде, Спархок, – напомнил ему Эмбан. – Он являлся нам в Дарсасе, в кабинете архимандрита Монсела.

– Быть может, он просто не подозревает о том, что мы его видим, – предположил Келтэн. – Когда Адус только начал работать на Мартэла, он пытался заниматься соглядатайством – но потом Мартэлу пришлось нанять Крегера.

– Кто такой Адус? – спросил Сарабиан.

– Наш давний знакомый, ваше величество, – ответил Келтэн. – Шпиона из него не вышло, потому что всякий на сто ярдов в округе мог догадаться о его присутствии. Адус не признавал мытья, а потому обладал весьма неповторимым ароматом.

– Неужели это возможно? – обратился Вэнион к Сефрении. – Неужели именно Келтэн мог случайно наткнуться на правильный ответ?

– Вэнион! – возмущенно воскликнул Келтэн.

– Извини, Келтэн. Я совсем не то хотел сказать. Серьезно, Сефрения, может наш гость понятия не иметь о том, что он отбрасывает тень?

– Я полагаю, дорогой, что все возможно.

– Зрительная вонь? – недоверчиво предположил Келтэн.

– Не знаю, можно ли использовать именно это выражение, но… – Сефрения взглянула на Заласту. – Такое возможно?

– Во всяком случае, это многое объясняет, – после минутного размышления ответил он. – Боги – существа примечательные не только глубиной своего понимания, но и своими недостатками. Вполне вероятно, что наш гость и не подозревает о том, как легко мы можем унюхать его присутствие – если мне будет дозволено воспользоваться выражением сэра Келтэна. Он вполне может полагать, что остается незримым для нас и что мы не замечаем его соглядатайства.

Бевьер

с сомнением покачал головой.

– Мы ведь говорим об этой тени всякий раз, когда она появляется, – сказал он. – Он слышит нас, так что должен знать, что он себя выдал.

– Совсем не обязательно, Бевьер, – возразил Келтэн. – Адус понятия не имел, что от него несет, как от выгребной ямы, да и не всякий признает за собой подобное качество. Возможно, с этой тенью тот же случай – этакая непримиримая враждебность, что-то вроде дурного запаха изо рта или непристойного поведения за столом.

– Что за чудесная идея! – рассмеялся патриарх Эмбан. – Из одного этого случая мы могли бы вывести целую книгу о божественном этикете.

– Для какой цели, ваша светлость? – осведомился Оскайн.

– Для благороднейшей, ваше превосходительство, – большего постижения Бога. Разве мы не для этого живем на свете?

– Не думаю, Эмбан, чтобы ученый труд о поведении богов за столом внес значительный вклад в познания человечества, – заметил Вэнион. – Можем мы надеяться, что ваше величество облегчит нам доступ во внутренние круги вашего правительства? – обратился он к Сарабиану.

– Облегчу, лорд Вэнион, – ухмыльнулся Сарабиан, – независимо от того, понравится им это или нет. Я помогу вам проникнуть в министерства. После того как я поставлю на место Пондию Субата, я займусь другими министрами – всеми по очереди. Думаю, им пора наконец уяснить, кто здесь главный. – Сарабиан вдруг расхохотался, явно довольный собой. – До чего же хорошо, Элана, что ты решила меня навестить! Ты и твои друзья помогли мне осознать, что все эти годы я сидел на абсолютной власти, и мне никогда не приходило в голову ею воспользоваться. Пожалуй, настало время вытащить ее на свет божий, стряхнуть пыль и немножко ею помахать.

– О боги, – пробормотал Оскайн, и на лице его отразилась смесь огорчения и досады. – Что же это я натворил?

– У нас тут одна закавыка, Стрейджен, – промурлыкал Кааладор по-эленийски. – Наши желтые братцы не больно-то визжат от восторга, что надо, стало быть, плюнуть на всякие там условности.

– Пожалуйста, Кааладор, – сказал Стрейджен, – избавь нас от своих простонародных предисловий. Переходи прямо к делу.

– Так сразу? Это ж супротив естества, Стрейджен.

– Ты так думаешь?

Стрейджен, Телэн и Кааладор встретились в погребе в одном из прибрежных кварталов. Было позднее утро, и местные воры только-только начали свою деятельность.

– Как тебе уже известно, воровское братство в Материоне отягощено кастовыми предрассудками, – продолжал Кааладор. – Воры не разговаривают с мошенниками, нищие со шлюхами – разве что, само собой, по делу, – а гильдия убийц и вовсе отверженные.

– Вот это уж точно супротив естества, – заметил Телэн.

– Сжалься, Телэн, – страдальчески попросил Стрейджен. – Одного из вас с меня вполне достаточно. Двое – это уже чересчур. Почему это убийц так презирают?