Огненные оковы дракона
Шрифт:
Лапа дракона меня сгребла в охапку, и он рванул ввысь. Я взглянула вниз — под нами простиралась выжженная земля, черная и беспроглядная, словно Бездна.
***
— Мы у пограничной заставы, — пояснил Грэг, подхватывая меня на руки и неся к строениям, окруженными высоким забором. Тело было безвольным, слабость накатывала как физическая, так моральная. — Потерпи, милая. — Я смотрела невидящим взглядом на небо, что казалось безмятежным, и ему было все равно, что творилось под его сводом.
— Открыть ворота! — Раздался грозный окрик Грэга, и заскрежетали механизмы,
— Лорд Ферро! — раздавались вокруг удивленные возгласы. — Слава Единому, вы живы! Сотни отрядов отправлены на ваши поиски.
— Я сам нашелся, — сквозь зубы, зло ответил Грэг. — Срочно комнату, моей жене плохо.
Глаза налились свинцом, и я престала чувствовать все тело. Звуки ускользали, а дыхание давалось с трудом. Словно через вату в ушах слышала лязганье доспехов, топот ног, отдаваемые Грэгом приказы. А потом под спиной ощутила мягкость — матрас. Как же давно не лежала на таком. Словно вечность прошла. Черной пеленой накрыло разум, и я провалилась в никуда. Что-то меня во мраке звало, еле слышимый женский голос что-то твердил. Он такой приятный и ласковый, похож на голос матери. Мне нужно пойти туда, там дом…
***
Открыв глаза, я увидела потолок. Деревянный, из грубых балок. Отштукатуренные стены комнаты и маленькое окошко с пыльным стеклом. Попыталась понять, где я. Дыхание давалась с трудом, казалось, воздуха в груди не хватает, словно на меня положили кирпич. Тело не слушалось, руки без сил лежали плетьми. Раздался резкий звук горна. Это застава? Повернула голову на бок и наткнулась на взгляд черных, словно безлунная ночь глаз, в глубине которых плескалась целая гамма чувств: тревога, радость и тоска.
— Ты очнулась, — слабая улыбка коснулась губ Грэга, а его ладонь нежно дотронулась до моей щеки, погладив.
— Что со мной? Мне так плохо… — мой голос был безжизненным.
— Уже все хорошо, милая. — Но напряжение в его глазах меня не обмануло и заставило напрячься и заподозрить неладное.
— У меня слабость, и я не могу пошевелиться, — пролепетала растерянно, когда попыталась подвигать руками. Как будто из меня вынули кости, осталось только желе из кожи и мышц.
— Это все крисиды, — выплюнул зло Грэг. — Редкие твари. Когда они к тебе прикасаются, то выпивают жизнь. А ты была ослаблена морально и физически, поэтому и пострадала сильнее.
— Но не успели. Я жива, — вдруг такая радость охватила всю мою суть, и стало так сильно хотеться жить, что разгорелся пожар внутри, разгоняя кровь и заполняя жаром жизни. А глаза Грэга оставались серьезными, и что-то в них промелькнуло, а тень легла на его лицо. Шестое чувство било в набат.
— Грэг?
— Ты была слишком слаба.
— Что со мной случилось? — тревога звенела, словно лопнувшая струна гитары.
— Ты почти ушла… — пустым голосом произнес Грэг.
Я захлопала ресницами и удивленно вздернула брови.
— Ушла? Ты хочешь сказать умерла?
Он молчал и, взяв мою руку, поднеся к губам, и поцеловал в середину ладошки.
— Я умерла? — с замиранием сердца спросила его.
— Я дышал за тебя.
— Сердце перестало
— Я приказал ему заработать вновь. — И приложил мою ладонь к своей широкой груди, где билось сильное и большое сердце дракона. — Я заново запустил твои процессы жизнедеятельности. Сплел наши энергии и влил в тебя силу.
Мои губы сложились в букву «О».
— Иви, я не могу больше тебя потерять. Никогда. — Он прилег рядом со мной и прижал к себе, крепко, по-собственнически. — Ты не представляешь, как дорога мне. — Поцеловал нежно в висок, опалив горячим дыханием, отчего зашевелились волоски возле уха.
«Жива…» Я была в последнее время часто на грани. Слишком часто. Я устала.
— Спи, Ив, тебе надо отдохнуть. Скоро будем дома, — последние слова услышала уже сквозь накрывшую пелену сна, закрывшую меня черным саваном. Губы Грэга невесомо поцеловали мои.
***
— Горячая, — произнес муж, окунув руку в чан с водой. От нее поднимался ленивый пар.
— Пусть будет такая, я замерзла.
Я так была рада, когда в комнату солдаты притащили чан с водой. После моего пробуждения Грэг обнаружился рядом, в чистой одежде, выбритый и свежий. В отличие от меня. Я неимоверно хотела есть и помыться. Даже не знаю, что больше.
— Я тебе помогу, — подошел ко мне Грэг, поддерживая, пока я пыталась подняться с кровати. Я было воспротивилась, когда он стал снимать с меня лохмотья. Но сил было для этого мало. Оставшись обнаженной, осмотрела себя. Исхудавшая, вся в порезах, царапинах и синяках. — Давай руку. — И муж помог мне переступить через бортик чана. Я опустилась в такую приятную горячую воду, что застонала от удовольствия и прикрыла глаза. — Позволь мне тебя помыть, — спросил Грэг, уже поднося мыло.
— Нет, я сама, — запротестовала я.
— Сама ты в состоянии только сидеть, — возразил муж. Бережно растер мне спину, руки и плечи, намылил волосы, помассировал кожу головы и смыл пену из ковшика, стараясь не попасть мне в глаза.
— Дальше я сама, Грэг, — другие места я ему точно мыть на дам.
Мыло пахло невкусно, ранки щипало, а вода быстро остыла, но я была рада. Наконец-то. Я в безопасности.
***
На еду набросилась жадно, ела много и не следила за манерами. Каша с мясом, овощи тушеные, большой ломоть хлеба, чай, противный и горький — показались мне самой лучше едой в мире. Грэг улыбался, глядя на меня и еще подставлял тарелки с добавкой.
В мужской одежде, что мне выдали, было очень удобно и комфортно. Я закатала длинные рукава, подпоясалась потуже, чтобы штаны не слетели, ботинок для меня не нашлось, слишком уж у меня маленький размер ножки. Поправляя широкий воротник рубахи, другой рукой схватила с тарелки пирожок с печенью и жадно начала жевать. В меня уже не лезло, но все равно ела, хотя и знала, что будет скоро плохо.
М-да… Когда походила по комнате в такой одежде, посетовала на то, что не принято девушкам носить мужскую одежду. Как же мужикам повезло-то! В лесу бы такая точно пригодилась. А почему бы и нет? Когда в следующий раз пойду собирать травы, обязательно такую надену.