Огненные птицы
Шрифт:
Англия, 1939 год.
Седьмого апреля в день Страстной пятницы единственный тусклый солнечный лучик коснулся напоенной влагой земли сада в одном из уголков Сассекса. И уже на ступеньках дома леди Суоннинг впервые этой весной услышала кукушку.
Дом безмолвствовал, как она и предполагала. В оружейной комнате она быстро нашла то, что ей требовалось, «маузер», который Эмери позаимствовал у плененного немецкого офицера во время войны. Прошлой ночью, когда муж спал, она обзавелась ключами от обставленного в
Аманда вернулась в длинный коридор, шаги ее заглушались плотным ковром восточной работы. Через несколько секунд она, уже стоя перед дверью кабинета, снова посмотрела на часы. Было два сорок пять.
Аманда пришла минута в минуту. Улыбнувшись про себя, она вошла в кабинет. Эмери стоял спиной к ней у балконных дверей, из которых открывался вид на розарий. Его высокая фигура застила тусклый свет пасмурного дня.
– Снова заладил окаянный дождь, – произнес он, не поворачиваясь.
– Да.
Аманда достала пистолет и сняла его с предохранителя. Щелчок был почти не слышен.
– Но, ничего не поделаешь – надо идти.
– Нет, – тихо молвила она. – Не думаю, чтобы мы пошли. Сегодня мы с тобой туда не пойдем.
– Не будь глупой. Мы же не можем…
С недовольным видом Эмери повернулся и остолбенел, заметив в ее руке револьвер.
– Зачем ты взяла пистолет?
Она не ответила. Незачем было отвечать, все и так было ясно. Ее намерения в объяснениях не нуждались.
Эмери и Аманда продолжали смотреть друг на друга. Часы с кукушкой, стоявшие на его вишневого дерева письменном столе, громко отсчитывали секунды.
– Ну, – в конце концов нарушил молчание Эмери, – стреляй, если ты собралась стрелять. Или все же не надо, лучше нам отправиться в церковь.
Маленькая ладошка Аманды изо всех сил сжала рукоятку пистолета. Она почувствовала, как ее указательный палец вот-вот должен был пройти мертвый ход, но она никак не могла заставить себя нажать на спусковой крючок.
– Ты сам во всем виноват – шептала она. – Я должна тебя убить, потому что ты всегда был и оставался дураком.
Эмери смог даже пожать плечами и едва заметно улыбнуться.
– Ну, знаешь, быть дураком – не такое уж и большое преступление, кроме того, я не считаю, что был дураком. А теперь, пожалуйста, отдай мне то, что у тебя в руке. Я думаю, так будет лучше для нас обоих. – И он протянул к ней руку.
Аманда неуверенно взглянула на мужа, а потом снова на пистолет. Вдруг на фоне балконной двери появился силуэт и она открылась. Аманда ахнула.
Эмери повернулся.
– Ирэн! Слава Богу! Пожалуйста, помоги мне убедить Аманду в том, что она совершает страшную глупость и, кроме того, подвергает себя огромному риску, не говоря уж обо мне.
Он по-прежнему оставался стоять у письменного стола. Ирэн обошла его, не спуская с него глаз.
Что-то похожее на страх появилось в его глазах.
– Ирэн, – снова произнес он. – Ирэн!
Ирэн прошла к Аманде, не глядя на нее, она протянула руку за пистолетом.
– Отдай мне револьвер, –
Аманда послушно отдала ей «маузер».
– Ты что, собираешься…
Ее слова оборвали два выстрела.
Тело Эмери отшвырнуло силой пуль, попавших в него. Хотя револьвер был небольшим, но двух выстрелов в упор было достаточно, чтобы он, повернувшись вокруг своей оси, рухнул на пол лицом вниз метрах в трех от письменного стола.
Ирэн застыла на месте с дымящимся пистолетом в руках. По телу Аманды прошли судороги, как будто стреляли и в нее. Всхлипывая, она опустилась у ног Ирэн на колени.
– Я не могла. Ох, Ирэн, я просто не могла. Пойми меня, Ирэн!
– Я предполагала, что именно так и произойдет. Поэтому я и решила остаться в саду. Поднимайся, тебе необходимо взять себя в руки, Аманда. Я сейчас исчезаю, а тебе нужно оставаться здесь и сделать вид, будто ты только что обнаружила тело.
Какое-то мгновение Аманда смотрела на свою старую дорогую подругу.
– Нет, – сказала она. – Я не выдержу. Я и этого не смогу выдержать. Они сразу же станут задавать мне все эти вопросы, я чувствую, что я на части развалюсь. Ведь я же соучастница.
Она поднялась с пола и оправила свой жакет, пригладила волосы. С момента выстрелов прошло не более двух минут. Времени у них оставалось очень мало. Аманда выхватила револьвер из рук Ирэн.
– Тебе надо уходить. Отправляйся в свою комнату и оставайся там, как было договорено.
Ирэн колебалась. Она услышала шаги слуг на лестнице. Шли секунды. Аманда смотрела на Ирэн, а та на нее. Торопливые шаги приближались. Ирэн открыла одну из дверей и проскользнула в полутемный коридор.
Аманда, бросив короткий взгляд на распростертое на ковре тело, бросилась к балконным дверям, ведущим в сад, где ее должна была ждать Шарлотта.
– Вот теперь это действительно все, – тихо сказала Лой. – Теперь тебе все известно.
Этот рассказ охладил ее. Она говорила очень тихо, без аффектации, почти буднично, что лишь усиливало ужас описываемых ею событий.
– Я, а не его жена застрелила Эмери Престона-Уайльда. Аманда не смогла этого сделать. В последний момент она испугалась. В ней всегда преобладали нежность и доброта. Она знала, что он был нацистом, и понимала, что совсем немного отделяло его от того, чтобы он стал предателем своей страны, как и то, чего это лично ей будет стоить, но в роли палача выступить не смогла.
Лили попыталась что-то сказать, но Лой остановила ее жестом руки.
– Подожди, дай мне закончить. Между мною и Амандой-Ирэн – огромная разница и разница эта присутствовала всегда. В своей основе она – человек добрый. Тогда, когда ей ничего не стоило закричать, призвать на помощь и обвинить меня в убийстве ее мужа, она этого не сделала. Вместо этого она предпочла исчезнуть вместе с Шарлоттой. И весь позор этого акта автоматически лег на нее, ведь меня лишь подозревали, в самом худшем случае. И поэтому, когда она пожелала стать Ирэн Пэтуорт, я не стала возражать. Уступить ей было моим долгом. Аманда имела все права на то, чтобы стать мною и претендовать на невиновность в глазах общества – ведь она была невиновна.