Огненные стрелы
Шрифт:
— Какой риск?
— Не хитри, Том. Ты прекрасно знаешь, какой риск. Если бы Дик узнал…
— Постараемся избежать этой опасности. Она грозила бы не только тебе, но и мне.
— Да, конечно.
— Но неужели ты не догадываешься в чем заключается мое предложение?
— Предполагаю. Вероятно, речь идет о нефтепроводе. Ты не первый, кто хочет связаться со мной в этом деле.
Томас взял чек обратно из ее рук и порвал его.
— Ты права. Для такой женщины, как ты, этого мало. Дело действительно связано с нефтепроводом. —
— Дик всегда носит их с собой. И ведь только я одна могла бы добраться до них, неправда ли? Ночью часто на вилле никого нет, кроме меня и него. Кабинет рядом со спальней. Так, неправда ли?
— Да, Белла, именно гак.
— Двести тысяч!
— Ты превышаешь всякую меру.
— Нет, Том, я только делаю правильный расчет. Я уже тебе сказала: и другие интересуются этой перепиской. Естественно, я ее продам тому, кто даст больше.
Томас не стал спрашивать, кто эти «другие». Он знал: за ответ на такой вопрос надо заплатить отдельным чеком.
— Пусть будет так! — вдруг решительно согласился он. — Но с условием: я получу не только то, что уже в папке, но и те письма, которые придут потом.
— Как сказать… Ты требуешь оригиналы?
— Нет, мне достаточно копий. Могу снабдить тебя фотоаппаратом.
— Я согласна. — Белла призадумалась. — Я тебе передам фотокопии переписки по частям, в несколько приемов. И ты мне будешь платить по частям, по мере получения.
— Но почему по частям?
— У меня свои соображения, Том. Просто некоторая предосторожность. Если я передам все сразу, то могу оказаться лишней, и тогда… — Она не договорила, а только сжала себе горло двумя пальцами.
Томас непринужденно засмеялся. По роду своей деятельности он привык встречаться со всевозможными людьми, и его восхищала ловкость этой женщины, похожей на изящную статуэтку.
— Ну и хитрость! — сказал он сквозь смех. — Умница!
— С волками жить, — по-волчьи выть, — серьезно заметила она. — Иначе загрызут!
Томас опять рассмеялся.
— Разве и я волк?
Белла ничего не ответила, а взяла с тарелки кусок торта и медленно стала его есть.
Томас тоже не задавал больше вопросов.
Через несколько дней Белла передала ему первую пачку фотокопий писем, относящихся к нефтепроводу «Бис», снятых с личной переписки полковника Диксона.
Долговязый Дик ничего не заметил.
ТАЙНА РОЗОВОГО ДОМИКА
Младенов, сборщик платы за электричество, вошел во двор и позвонил у дверей Димитра Раденкова. Никто не откликнулся. Еще раз позвонил, опять никого.
Он повернул обратно и прошел в соседний двор. На его звонок ему открыла крупная курносая женщина — тетя Катя, уборщица с завода № 36.
— Что вам нужно? — спросила она, вытирая о передник
— Где у вас счетчик?
Младенов записал показания счетчика.
Тетя Катя стояла возле него, упершись руками в бока…
— Ну как? — спросила она.
— Все в порядке.
Младенов вышел во двор, курносая женщина последовала за ним.
Они были уже на улице, когда Младенов вдруг вспомнил:
— Я и к твоим соседям звонил. — Он показал на розовый домик Раденкова. — Никто не отвечает. Когда можно их застать?
— Это зависит от того, в какой смене он сейчас работает.
— А там разве только он один живет?
— Нет, их двое. Муж и жена. Но ее уже некоторое время нет. Опять закатилась куда-то. А муж работает посменно.
— Где работает?
— В одной будке. Продает папиросы, газеты…
— Знаешь, где именно?
— На бульваре Георгия Димитрова.
— Его зовут… — Младенов вынул записную книжку и карандаш.
— Димитр Раденков, — поспешила сказать тетя Катя.
— Постой, да я как будто знаю его. Он не из Пловдива? Такой низенький, смуглый. Жену его зовут Добрина Христова.
— Нет, не те. Он высокий, хромой. Жена его Добрина, но не Христова, а Райчинова.
Инкассатор еще раз попрощался и побрел по переулку. Не дойдя до перекрестка, он услышал за спиной звучный голос тети Кати:
— Товарищ? Эй, товарищ!
— Что такое? — обернулся Младенов.
— Вы можете проверить и у соседа, у Раденкова. Он, когда уходит, оставляет ключ под ступенькой крылечка.
— Но без него… неудобно будет войти.
— Ничего, ничего! Я вам отворю. Мне уже случалось. Спальня и кухня у него заперты, но счетчик в передней. Хромой не рассердится.
Инкассатор вернулся. Тетя Катя достала ключ и отперла двери. Младенов посмотрел на счетчик. Стрелка его крутилась.
— Видно, что хозяйки нет дома!
— А что такое?
— Счетчик работает. Человек, уходя, забыл выключить какой-то прибор.
— Нет, он очень аккуратен. Как так мог забыть?
— Нельзя ли как-нибудь проверить?
— Можно посмотреть в окна спальни и кухни.
Тетя Катя вышла во двор, Младенов за ней. Окна были низкие. Женщина поднялась на цыпочки. Оба заглянули в одно окно, в другое. Лампы не горели. Не видать было, чтобы в штепсельных розетках было что-нибудь включено.
— Может быть, проводка не в порядке, где-нибудь соединение, — сказал инкассатор. — Надо будет сообщить на службе, пусть проверят.
Тетя Катя презрительно поджала губы.
— Не беспокойтесь.
— Почему?
— Заплатит по счетчику. Ничего ему не станется. Не почувствует даже.
— Как так не почувствует? Обыкновенный продавец.
— Продавец, — многозначительно закивала тетя Катя. — Он-то продавец. А жена его?
— Но она, кажется, не работает?
— А на черта ей работать! — злобно процедила Катя и что-то шепнула на ухо инкассатору.