Огненные тени
Шрифт:
— А это что за слезы? — по-матерински строго спросила Мэри, присаживаясь на шкуры. — Что случилось, малышка? Почему у тебя такой несчастный вид?
Добрая морщинистая рука старой женщины потрепала Элиду по щеке. Элида невольно улыбнулась, и на щеках у нее заиграли ямочки.
— Это все дождь, — соврала она. — Ты знаешь, как он на меня действует.
— Да, знаю, — сказала Мэри, снова подсела к костру и заметила: — Но сегодня не время для плохого настроения, Элида. Мистер Теннер приедет, чтобы повидаться с тобой. Не годится выходить к нему со
Элида помолчала.
— Я буду улыбаться вовсю, Мэри, — заверила она и решительно выбралась из постели.
— Ты куда?
— К озеру, наберу воды для купания.
— Уже набрана, можешь не беспокоиться, — проворчала Мэри. — Сейчас я ее нагрею, а после умывания можешь помочь мне с завтраком, если захочешь.
Элида растерянно заморгала.
— Такое впечатление, что все вы давным-давно на ногах и трудитесь, пока я разлеживаюсь в постели. Вам не кажется, что вы меня балуете?
— Мы тебя любим, Элида, и пользуемся возможностью хоть чем-то отплатить за твою заботу о нас. Ну, иди умывайся, а то Барни и другие мужчины успели проголодаться.
Быстро сбросив с себя ночную рубашку, Элида шагнула в ушат и села в ледяную озерную воду. Она взвизгнула, а Мэри тем временем уже подливала в ушат кипяток. Потом Элида завернулась в два полотенца и фланелевое одеяло и села у огня.
Рассказывая старинную, с детства известную Элиде легенду макахов, Мэри расчесывала ей волосы.
— Все. Теперь иди одевайся. Я немного приберу, и можно будет впускать народ.
— Я все сделаю сама, Мэри. Хватит с тебя.
Элида с Хелен расставляли в палатке посуду, когда вошел мокрый от дождя Логан.
— Логан! — вскрикнула она.
Он стоял в луже стекающей с него воды озябший, онемевшими пальцами пытаясь расстегнуть пуговицы плаща, но никогда еще он не казался Элиде таким прекрасным.
— Пусти-ка меня, — сказала она, быстро расстегивая и снимая мокрый, гадкий плащ, и, отшвырнув его в сторону, бросилась в объятия Логана. — Как мне тебя не хватало!
По телу его растеклось тепло — то ли от костра, то ли от ее жарких рук, то ли от того и другого вместе. Не обращая внимания на улыбку Мэри, Логан порывисто поцеловал Элиду в губы.
Обложной дождь лишил их возможности прогуливаться наедине, но соплеменники Элиды проявили удивительную деликатность, появляясь в главной палатке лишь во время еды и исчезая сразу после того, как трапеза заканчивалась.
Поздней ночью, когда жизнь в лагере давным-давно замерла, Элида лежала в объятиях Логана и рассеянно смотрела на костер.
— Еще глоточек вина? — Логан легонечко потряс ее за плечо.
Элида допила из его бокала и решила, что хватит. Жар от огня и жар от вина, сочетаясь, вгоняли ее в дрему.
— Теперь, когда мы наконец-то остались наедине, я бы хотел услышать от тебя, как долго мы собираемся жить такой жизнью, — спросил Логан, привстав на локте и доливая себе вина.
— На следующей неделе у меня состоится встреча с вождем племени макахов, и я буду просить его о том, чтобы он внес мое племя в свои
— И что потом? — Логан отставил в сторону пустой бокал и лег на спину, заложив руки за голову.
— Потом я буду ждать их решения.
— Предположим, они сказали: «Да». Что дальше?
— Если наша просьба будет одобрена на собрании племени, мы переберемся на полуостров Олимпика. У моего зятя там есть кусок земли. Племя уже было там — очень и очень давно, и сейчас они решили, что это было лучшее время за все годы их странствий.
— Индейцы — на земле?
— Озетты никогда в прошлом не занимались фермерством, но за время скитаний научились и этому. А чтобы они не бросили это дело в случае неудачи, мы с сестрами будем снабжать их всем необходимым. И поскольку Мак-Адам перестанет быть для нас угрозой, они будут жить там, пока…
Элида смолкла, и Логан почувствовал, как она сжалась. Он понял почему и прижал ее поближе к себе.
— Когда я последний раз говорил, что люблю тебя? — спросил он, чуть приподнимая голову.
— Минут десять, как не говорил, — притворно надула губы Элида и, не удержавшись, прыснула. От мрачных мыслей не осталось и следа. Быстро усевшись, она распустила волосы.
Логан с обожанием вглядывался в любимый профиль. Ее кожа отливала в отблесках костра медью, волосы ниспадали на плечи великолепными мерцающими волнами. Запустив пальцы в ее густую черную гриву, он почувствовал, как загорается изнутри.
— Элида! — Его шепот эхом разнесся по большой, пустой палатке.
— Да?
— Ничего. Элида, и больше ничего! — Его переполняла нежность к этой гордой женщине, с дрожью вглядывающейся в него.
С глубоким вздохом, в котором слились воедино облегчение и любовь, Элида наклонилась к нему и спрятала лицо на его могучей груди.
Логан, бормоча нежные слова, с лихорадочной торопливостью расстегивал ее розовую блузку, стремясь как можно скорее приласкать полные, изжаждавшиеся по прикосновению его пальцев груди. Он чувствовал себя страшно одиноким всю эту неделю и сейчас боялся, что страсть взорвет его до того, как он успеет насытить ее. Рука его двинулась ниже, лаская ее живот, пробираясь к поясу ее шерстяных слаксов.
Освободившись от одежды, они нырнули под одеяло и полночи потратили на любовь, заново познавая друг друга, заново открывая науку блаженства, на этот раз — в первобытной чаще, перед лицом ярко пылающего костра.
13
Логан с головой ушел в работу — она стала для него панацеей от дурных мыслей. До следующей субботы оставалась целая вечность, и он боялся, что если не займет себя чем-нибудь, то сойдет с ума. Он стремился к Элиде двадцать четыре часа в сутки, но, поскольку ничего сделать не мог, старался не думать о ней вообще.