Огненные версты
Шрифт:
Дружно атаковали противника воины танковой роты старшего лейтенанта Симонова.
В атаку поднялись автоматчики. Они быстро сблизились с фашистами, и вот уже в первую траншею полетели ручные гранаты.
Правый фланг начал отставать: танки наскочили на минное поле и один из них подорвался. Я быстро вызвал командира первого батальона и приказал ему обойти левее опорный пункт, не ввязываться в бой.
Мы начали расширять прорыв и преследовать отступающего противника. Танки с ходу крушили оборону, уничтожая живую силу и огневые средства. За ночь подразделения бригады
Наступил рассвет.
— Товарищ подполковник, немцы справа отходят, — доложил командир танка лейтенант В. Лычков.
Я приник к приборам наблюдения. Из опорного пункта немцы спешно отходили. Несколько танков и противотанковых орудий торопливо удалялись в сторону Злынь. Наш замысел удался.
Враг, видимо, решил, что мы его окружаем, и начал удирать, двигаясь параллельно и правее нас.
Вдруг созрело новое решение: ударить во фланг убегающим. Я быстро выдвинул на прямую наводку всю артиллерию, которая имелась в моем распоряжении, и часть танков. Артиллеристы заняли огневые позиции и открыли по подставленным бортам немецких танков огонь. Из подбитых «фердинандов» и «пантер» выскакивали гитлеровские танкисты.
— Молодцы, артиллеристы! Молодцы, танкисты! Еще дайте огонька! — крикнул я по рации.
Горели подбитые танки. Сплошной дым окутал землю. Слева от меня показалась небольшая высотка, поросшая низкорослым кустарником.
— Жми на высотку, — крикнул я по танковому переговорному устройству механику-водителю Мурашову.
В кустарнике на высоте танк остановился. Впереди простиралось ровное поле, прикрытое слева небольшой рощицей. Она привлекла мое внимание. И вдруг из-за рощи показалось несколько танков, вслед за которыми бежала пехота. Стало ясно: фашисты намереваются ударить во фланг.
Я тут же связался по рации с командиром второго батальона капитаном Федоровым.
— С тобой говорит первый, как слышишь меня, прием?
— Слышу вас пло…
— Двадцать второй, двадцать второй, говорит первый…
В ответ молчание. Оборвалась связь. Как быть? Связаться с командиром первого батальона. Но ведь его снимать нельзя с правого фланга, да и времени на переброску уйдет много.
Немецкие танки уже выходили на опушку леса. Выход был один — связаться с кем-либо из командиров рот и взводов. Радист Петров нашел нужную частоту. Мне кто-то ответил. Я открытым текстом спросил, с кем имею дело.
— Лейтенант Акиншин вас слушает, товарищ подполковник, — узнал он меня по голосу.
Я кратко изложил обстановку и приказал организовать отражение контратаки.
— Вас понял, товарищ комбриг. Рядом со мной еще два наших танка. Все будет в порядке.
Вскоре несколько наших танков развернулись влево и укрылись в густом хлебе. Немцы, не подозревая опасности, продолжали продвигаться вперед. И угодили прямо под огонь танкистов. Внезапность ошеломила фашистов, их танки быстро попятились назад, а пехота попыталась укрыться в роще. Отступающих настигли снаряды и меткие пулеметные очереди. Загорелся один фашистский танк, другие торопливо скрылись в густой ржи.
Не скрою, в эти минуты я испытывал большую радость.
— Как идут дела?
— Отлично, товарищ первый. Вижу отдельные строения и ветряную мельницу. Кажется, Злынь.
— Действуй, Федоров, но смотри в оба…
— И у меня все хорошо, — доложил командир первого батальона майор Степанов. — Немцы бегут. Только что догнал тылы. Часть машин раздавил, несколько немцев сдались а плен.
— Не останавливайтесь, вперед на Злынь!
Я распорядился посадить автоматчиков на броню танков.
Челябинцы рванулись вперед. По рации уточнил задачи батальона, приказал овладеть населенным пунктом Злынь.
Сминая небольшие заслоны, танки вскоре ворвались в Злынь. На улицах дымились опрокинутые грузовики, валялись в грязи брошенные повозки. Горели дома.
— Вышел на окраину Злынь, преследую отходящего противника, — сообщил Степанов.
Такой же доклад последовал и от капитана Федорова. Он сказал, что его подчиненные подбили пять средних танков и уничтожили в Злыни несколько огневых точек.
— Молодец, Василий Александрович! После боя представьте к награде отличившихся.
А тем временем немцы, сосредоточив крупные силы на небольших высотках за Злынью, вдруг мощным заградительным огнем встретили челябинцев. Последовали тревожные доклады. Комбаты доложили обстановку. Немцам удалось подбить три наших танка и одно орудие. Пришлось приостановить наступление.
Я связался по рации с генералом Родиным.
— Целый час тебя ищу, где ты пропал? — упрекнул меня генерал. — Доложи обстановку.
— Бригада вышла на западную окраину населенного пункта Злынь, встретила упорное сопротивление и закрепляется на достигнутом рубеже.
Родин недоверчиво переспросил:
— Говоришь, на западную окраину Злыни? Хвастуны вы все там. Ты мне давай точные координаты.
Я вновь повторил то же самое. Генерал обрадовался и уже повеселевшим голосом сказал:
— Спасибо, Фомичев, передай челябинцам мою благодарность. Держитесь…
И только сейчас я понял, что бригада оказалась в нелегком положении. Правый и левый фланги наступающих соседей далеко поотстали от нас, и мы оказались в тылу у немцев. Теперь вся задача сводилась к тому, чтобы удержаться на достигнутом рубеже до подхода главных сил корпуса.
На исходе был первый августовский день. Я приказал саперам готовить новый наблюдательный пункт — старый полусгнивший сарай, из которого хорошо просматривалась неприятельская оборона. По моему приказанию комбаты расположили танки так, чтобы между ними поддерживалась тесная огневая связь. Вдоль дороги, ведущей в Злынь, огневые позиции заняла батарея 76-миллиметровых орудий старшего лейтенанта Шабашова.
К вечеру на нашем участке прекратилась стрельба. Офицеры штаба разошлись по подразделениям, чтобы на месте помочь организовать оборону. Раненых отправили в медпункт, и я тотчас по телефону разыскал командира медсанвзвода капитана Кириллова и приказал ему поскорее переправить их в медсанбат.