Огненные врата

Емец Дмитрий Александрович

– Куда?

– Как куда? К Варваре.

– Ну уж нет! Что мы будем туда-сюда ходить?

– А я потом вас обратно провожу! – пообещал Корнелий, однако желающих не обнаружилось, и связному пришлось довольствоваться собственным обществом.

* * *

Домой Мефодий и Дафна вернулись около девяти вечера, когда пробудившееся после дневной жары общежитие кипело жизнью. Жившие на верхних этажах таксисты-бомбилы седлали железных коней, поили их бензином и отправлялись к метро создавать очереди. В сарайчике рядом с шаурмой разделывали туши. Оттуда доносились хэканье и глухие удары топора. На волейбольной площадке смуглые дети

играли в футбол. Изредка кто-нибудь врезался в неснятую сетку, что очень веселило остальных.

На скамейке со сломанной спинкой сидела парочка и развлекала себя гоблинскими играми. Она пыталась стукнуть его по носу. Он выворачивал ей руки и сдавливал шею. Когда он ее отпускал, она пинала его, и все повторялось заново. Оба выглядели довольными. Дафне это показалось отвратительно грубым, однако Меф неожиданно заинтересовался.

– Надо было с левого локтя!

– Чего с локтя? – не поняла Даф.

– Ну как чего? Валить! Он справа был открыт… Вообще-то я тоже так хочу!

– Буслаев!!!

– Ну хорошо… Но он действительно слева был открыт!

В комнате Дафна сразу стала готовить ужин, а Меф открыл холщовую сумку Арея. Ключ от неизвестного замка постоянно менял форму. В переходе у Варвары он был здоровенным, как от мучного амбара. Им легко можно было отбиться от воров. Теперь же он преобразился. На ладони у Мефа лежал маленький аккуратный ключик чуть меньше ногтя. Таким девочки закрывают личные дневники с наклеенными на обложку фотографиями принцесс.

Буслаев занялся свитком. К его удивлению, это оказался незначительный выговор из Канцелярии Лигула по поводу недопоставки эйдосов. Не лишенное основания недовольство мрака, вечно подозревающего, что стражи сдают лишь те эйдосы, которые не решились прикарманить. Внизу стояла вкрадчивая закорючка Лигула, напоминавшая притаившегося жука. Меф, помнивший, как небрежно Арей относился даже к самым важным бумагам из Канцелярии, часто выбрасывая их непрочитанными, удивился, что мечник сохранил такую ерунду.

Пока он недоумевал, буквы свитка зашевелились и, точно живые, стали переползать с места на место. Часть из них переместилась вниз и тесно окружила закорючку Лигула, мешая ей подглядывать. Закорючка беспокойно кружилась на месте и, вытягиваясь, принимала самые ябедливые формы. Тем временем другие буквы, перетасовавшись, образовали надпись:

«Ты действительно Мефодий?»

Меф некоторое время поразмыслил, каким образом отвечать, после чего гусиным пером из сумки Арея отловил из кучки букв «Д» и «А» и перетащил их наверх. Крутобокие буквы вертелись под пером, пытаясь улизнуть.

«Сейчас проверим! Неправильный ответ – смерть!» – предупредил свиток и задал Мефу десяток вопросов. В основном они относились к секретам боя на мечах, которые могли знать только двое, и к расположению различных предметов и папок в прежнем кабинете Арея на Большой Дмитровке.

Меф, как ученик Арея, к тому же долго проработавший в Канцелярии мрака, отвечал не задумываясь и к предпоследнему вопросу каким-то чудом был еще жив. Последний же вопрос его окончательно доконал:

«Как зовут девушку Мефа?.. Прасковья – повелительница всего на свете?.. Светленькая девочка Дафночка?.. Беба румяная из племени Юк-Як?..»

Меф психанул

и, наплевав на то, что свиток может его прикончить, выбрал румяную Бебу. Едва он коснулся ответа, как буквы взволнованно забегали, точно он капнул расплавленным пакетом в муравейник. Несколько секунд Меф ничего не мог разобрать. Он решился отбросить свиток, но тут буквы прекратили мелькать и выстроились в связный текст:

«Синьор помидор! Теперь я действительно убежден, что это ты. Только ты теряешь самообладание из-за ерунды и даешь противнику шанс уронить тебя на пустом месте. Раз уж так случилось, что я случайно оказал тебе услугу, оставшись без головы и без дарха, пожалуй, окажу еще одну, чтобы первая не пропала даром. Наверняка ты страдаешь сейчас без меча, потому что своего ты, скорее всего, лишился, а мой никогда не станет по-настоящему твоим. За тысячи лет я собрал неплохую коллекцию артефактного оружия. В основном оно принадлежало тем, кто любезно позволил мне себя убить. Теперь все это собрание твое. Если пользоваться им с умом, оно сделает тебя непобедимым. Следуй за ключом, когда он окрасит воду в синий цвет! Ключ сам приведет тебя к тайнику. И будь осторожен. Многие мечи, скорее всего, попытаются тебя уничтожить. Мой тайник доступен только один раз в год, так что, возможно, тебе придется подождать. P.S. Не считай себя слишком виноватым! Все, что я сделал, я сделал для себя. И береги В.».

Перечитать письмо Буслаев не успел. Едва он добрался до предпоследнего абзаца, как пергамент вспыхнул. Смысл заключительной строки дошел до него, когда все остальное было охвачено пламенем. Заливать огонь бесполезно. Магическое пламя только ярче разгорается, когда подставляешь его под струю воды.

Меф разглядывал ключ. О мечах он по-прежнему не мог думать без отвращения, но ведь это коллекция артефактов самого Арея! Нет, выбирать себе новый меч он не будет. Хватит с него. А вот найти тайник – дело хорошее. Было бы неуважением к памяти Арея отказаться от подарка.

Мефодий шагнул к раковине, решительно вытряхнул из стакана зубные щетки, наполнил стакан водой и опустил ключ. Целую минуту Буслаев внимательно смотрел на воду. Увы, она не собиралась становиться синей. Ключ лежал на дне, окруженный мелкими пузырьками воздуха. Он в очередной раз успел изменить форму и походил теперь на ключ повышенной секретности, где зубцы заменены разного размера точками.

– У меня гречка сварилась! Что ты там делаешь? – весело крикнула из комнаты Дафна.

– С водичкой играюсь, – отозвался Буслаев.

У него язык не повернулся сказать, что он начал охоту за наследством Арея. Дафну бы это не обрадовало.

– Когда наиграешься – иди ужинать!

Меф сел за стол. Ели Мефодий и Дафна по-разному. Меф заглатывал еду быстро, и оттого всем казалось, что он либо вообще не ест, либо ест очень мало. Дафна же, напротив, ковырялась всегда так долго, что ее считали обжорой, однако тарелка, когда она ее оставляла, пустела едва ли наполовину. Вот и сегодня все было так же. Думая о письме Арея, Меф за пять минут умял полкастрюли гречки с кетчупом, Дафна же все это время намазывала масло на хлеб.