Огненный цветок
Шрифт:
По моей щеке потекла горячая слеза, почему всё так и за что всё это. Я монстр? Я повернула голову и посмотрела на него, в его глазах плескались боль и сожаление.
– Папа, что произошло? Что с Серёжей? Это ведь я? Я монстр?
– Надо было тебе давно всё рассказать про нашу семью.
Что рассказать? Он издевается? Что с Серёжей?
– Мы что в американском фильме о супергероях?
– Нет, мы демоны, я – инкуб, а ты – суккуба. Мы питаемся человеческой энергией, в основном это похоть, человеческие пороки, что вызывают возбуждение у людей и проявляются особенно сильно.
Всё,
– А мама? Если она демон или демоница, как она могла умереть?
– Нет! Мама обычный человек, именно поэтому она не пережила роды.
– Так это ты виноват в её смерти? – взять на себя ещё и вину за смерть мамы я бы не выдержала.
– Нет… да. Но мы любили друг друга и не могли подумать о таких последствиях. Когда она забеременела, мы были слишком счастливы. Я любил её, как и тебя, мой огненный цветочек, ты согрела меня, когда я потерял маму, когда я потерял смысл жизни.
– А демоны – это же миф! Я не хочу в это верить.
– Мы очень древний род, почти королевский. Да, наши тела стареют, но для нас это не проблема, мы умеем переносить себя в тела новорожденных и проживать жизнь снова и снова, помня всё от и до. Мы существуем с начала рождения этого мира, многих из нас сюда отправили в наказание. Кто-то родился как ты, кто-то сбежал из нашего родного мира. Большинство наших истребили ещё в XVII веке, всех пугало, что кто-то может быть сильнее и могущественнее них. Люди не терпят того, что кто-то выше них в пищевой цепи, они подавят количеством, словно муравьи великана.
– Папа, ответь мне на мой вопрос, – я уже начинала злиться.
– Я не знал, и это невозможно, что твоя инициация силы прошла в шестнадцать, а не в восемнадцать, как у всех остальных. Ведь чаще всего развитие всех способностей идет с задержкой. Прости меня, Диана.
– Папа, что с Серёжей? Папа, не скрывай? Говори, ведь всё равно я узнаю всё сама. Он мёртв? Точнее, я его убила?
Я вспомнила когти на своих руках, и меня передёрнуло от омерзения к самой себе.
– Когда ты позвонила, я торопился, но всё равно не успел вдохнуть энергию обратно, он был уже не то, что мёртв, а даже без души. Я должен был тебя научить, как правильно питаться, но ты была такой беззаботной, что я не хотел тебя расстраивать. Да ты бы и не поверила мне или испугалась.
– Как долго я была без сознания? – не унималась я.
– Три дня, сегодня утром его похороны, врачи поставили диагноз «остановка сердца».
Жгучие слёзы хлынули из моих глаз, а тело ещё более становилось для меня некомфортным, его сковало судорогой.
И я поняла, что сегодня умерла вместе с Серёжей, не хотела жить как монстр.
– Папа, скажи, что это просто сон, кошмарный сон. Это неправда, я не могла такое сделать с Сергеем, просто не могла. Слышишь?
Папа почти спеленал меня в объятиях, не давая моей истерике вылиться через край. И прямо из его глаза в мой скатилась скупая мужская слеза.
– Мередиана, – прошептал он мне в макушку, покачивая при этом в руках.
Это было моё полное имя, но я всегда его стыдилась и не любила, когда меня так
На могилу Серёжи я пошла в тот же день, там застала его маму, но не посмела к ней подойти, поэтому очень долго пришлось ждать, пока она уйдёт. Сидя около его могилы на холодной земле, не могла поверить в происходящее.
И в тот момент я возненавидела отца, ведь нам всегда нужно кого-нибудь винить. И я решила покинуть его дом навсегда, не могла больше здесь оставаться, иначе не смогу жить, хотя ни о какой спокойной и счастливой жизни речи уже не идёт. Теперь я буду только выживать и прятаться.
– Прости меня, Серёжа, – это всё, что я могла ему сказать.
Сдав все экзамены за девятый класс, я собрала свои вещи и улетела к прапрабабушке Эльвире Рейс в Израиль, в Тель-Авив, на родину отца. Правда, раньше они жили в Иерусалиме. Прапрабабушка приняла меня хорошо – шоппинг, новая одежда по местной моде, экскурсии к Стене Плача, поездки на Мёртвое море, источники и многое другое.
Времени я зря не теряла, и, чтобы не сидеть у бабушки на шее, устроилась в русскоязычный бар официантом. Зарплата была более чем высокой, что меня удивило. Тут я закончила десятый и одиннадцатый класс и выучила иврит, а следом испанский. Английский я хорошо знала ещё в школе, так как у нас был хороший преподаватель, что редкость.
Через три года Эльвира умерла, точнее покончила жизнь самоубийством, перестав питаться. Душе Эльвиры было почти двести восемьдесят лет и «за плечами» три перерождения. Жить ей больше не хотелось, ведь тело её мужа было слишком холодным и находилось глубоко под землёй, магия их бы уже не спасла.
От Эльвиры же я узнала, что мой отец – Дориан Рейс, до этого был Дорианом Греем, с которого и написал роман Оскар Уайльд в 1890 году. От такой информации я чуть с ума не сошла.
Я старалась заботиться о родителях Сережи. Ведь я забрала у них сына и больше о них некому было позаботиться, Сережа был их единственным ребенком, надеждой и опорой. Раз в год на родительский день я прилетала в Питер к маме и Серёже – ухаживала за их могилами, когда подходило время, чистила территорию около них, поставила оградки. На маминой могиле поменяла памятник и поставила такой же на могиле Серёжи, его первый памятник. Заплатила денег бабушке торгующей цветами около кладбища, чтобы носила им каждую неделю свежие цветы, что она исполняла. Оплачивала всевозможные счета отца и родителей Серёжи, стараясь не выдать себя.
Я рада, что переехала из Питера, этот город давил на меня воспоминаниями. А на данный момент за семь лет жизни в Израиле я добилась многого, конечно, не без помощи, но я справилась. Майкл отправил меня учиться, даже помог с оплатой, и теперь у меня две профессии: «отраслевая коммерция: менеджер по продажам» и «бухгалтер». Так из официантки я быстро стала администратором. Подняла бар на новый уровень – до класса люкс. Помимо работы занимаюсь саморазвитием, работаю с психологом, даже в гипноз меня пытались ввести, но ничего не получилось.