Огненный Феникс: Гарри Поттер и Лорд Гриндевальд

Фикрайтер

— Мы не считаем этот Лес своим, он действительно принадлежит нам, человек, — ответил кентавр, в чьем голосе прорезались легкие нотки раздражения. — Мы живем здесь с незапамятных времен, когда еще не существовало вашего Хогвартса, когда Основатели должны были появиться лишь в далеком будущем, именно тогда мы поселились в этом Лесу. Он принадлежит нам по праву, но вы, люди, упрямо отказываетесь признать это, потому что не считаете нас за равных, в то время как мы куда более великий род, нежели вы. Именно ваше презрение к нечеловеческим

расам не позволяет нам сосуществовать в мире.

— Я не испытываю к вам никакого презрения, — спокойно заметил Гарри. — И я не считаю, что люди стоят выше, чем кентавры или любые другие существа.

Бейн, наконец, повернул голову в его сторону.

— Да, мне это известно, Гарри Поттер. Ты разительно отличаешься от своих сородичей. В тебе действительно нет ненависти и презрения к нечеловеческим существам. Пожалуй, из всех людей ты один достоин нашего уважения.

— Я не единственный человек, который не питает к вам презрения. Есть и другие волшебники, не считающие себя главенствующими над другими расами.

— И, тем не менее, из всех ныне живущих существ судьба избрала именно тебя. Кстати, можешь считать это ответом на свой вопрос, — молвил Бейн, снова отвернувшись в сторону лесных дебрей.

Юноша, прекрасно понимающий, о чем идет речь, ничего не ответил на эту реплику, а кентавр почему-то замолчал. В полной тишине, которую нарушали лишь топанье копыт Бейна и хруст веток под ногами Гарри, они прошли около минуты, прежде чем Поттер решил нарушить затянувшееся молчание.

— Почему вы говорите со мной об этом именно сейчас, Бейн? — спросил парень. — Мы ведь и раньше с вами встречались. Почему вы не могли начать этот разговор пять лет назад, когда мы впервые встретились, или в прошлом году?

— Потому что тогда ты не был готов к этому, Гарри Поттер. Еще год назад ты был обычным человеческим мальчишкой, ничем не отличающимся от других своих сородичей. Пусть на твою долю и выпало намного больше испытаний, нежели на долю остальных людей, но ты был совсем не тем, в кого превратился сейчас.

— И в кого же я превратился? — сухо спросил юноша, не особенно впечатленный словами кентавра.

— В того, кто достоин нести бремя, возложенное на него судьбой. В того, кто остановит несущего хаос человека, который именует себя Темным Лордом.

— То есть Волдеморта, — произнес Гарри.

— Верно, Гарри Поттер, — ответил Бейн, на которого имя самого могучего темного волшебника не навело никакого страха. — Ты — единственный, кто может уничтожить его. Ты — центральная фигура в этой войне. Исход войны, а также судьба этого мира и судьбы всех живущих в нем существ зависят только от тебя.

— Не слишком ли громкие слова, Бейн? — спросил Поттер, которому не нравилось то значение, которое придает ему кентавр. — Да, исход войны зависит от того, смогу ли я уничтожить Волдеморта или нет, но судьба всего мира...

—

Я вижу, что ты не вполне осознаешь всю серьезность угрозы, человек, — то, что Бейн назвал юношу "человек", показывало раздражение кентавра, которое, впрочем, проявилось только в обращении. — Ты должен понять, что в твоих руках не только твоя жизнь, но и жизни миллиардов живых существ! Ответственность, лежащая на тебе, слишком велика, чтобы ты мог позволить себе недооценивать могущество своего самого сильного врага и питать какие-то иллюзии! — Бейн громко стукнул передним копытом по земле. — Пойми, наконец, что именно тебя судьба избрала для этой миссии!

Гарри не на шутку разозлился. Весь его самоконтроль словно испарился. Сначала Дамблдор вдалбливал в его голову, что он живет лишь для того, чтобы убить или умереть самому, а теперь еще этот кентавр лезет со своими напыщенными словами о будущем мира, которое, якобы, зависит от юноши.

— Я не хотел этого! — зло воскликнул Поттер, с яростью глядя в наливающиеся кровью глаза Бейна. — Мне надоело, что все всегда решают за меня! Это моя жизнь, и только я решаю, что мне делать, а что нет!

— Глупый человек! — взревел кентавр, поднимаясь на дыбы, отчего он стал резко возвышаться над Гарри. — От какого-то мальчишки зависит все, а он только может жаловаться на то, как несправедливо обошлась с ним жизнь!

— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ МАЛЬЧИШКОЙ! — рявкнул юноша, направив на Бейна волшебную палочку. Тот мгновенно опустился на все четыре ноги.

— Да, ты действительно больше не мальчишка, — спокойно ответил кентавр, словно у него только что и не было вспышки гнева. — Под маской твоего детского лица скрывается сильный и мудрый человек, который многое пережил в своей столь короткой жизни. Приношу свои извинения за оскорбление, Гарри Поттер.

Парень опустил палочку. Его злость мгновенно угасла и ему даже стало немного стыдно за свою вспышку.

— Извинения принимаются. Простите и вы меня за то, что я не сдержал эмоции. Я просто устал от всего этого.

Бейн кивнул.

— Я могу понять тебя, Гарри Поттер. Предательства всегда наносят очень глубокие раны, особенно если это предательство совершили те, кому ты больше всего верил. Они называли тебя своим символом, но, тем не менее, бросили тебя умирать, обманутые человеком, который зовет себя Темным Лордом.

— Откуда вам это известно? — потрясенно спросил Гарри.

— Ты забыл, что звезды могут открывать нам, кентаврам, то, что они считают важным. Они рассказали мне о том, что сегодня ты появишься здесь и от того, приду ли я сюда или нет, будет зависеть слишком многое, чтобы этим можно было пренебречь. Поэтому я и решил встретиться с тобой.

— Вы говорите, что узнали все от звезд, Бейн?

— Совершенно верно, Гарри Поттер. Наши методы предвидения будущего намного более совершенны, нежели ваши.