Огненный герцог
Шрифт:
Йен развел руками.
– Откуда мне знать?
– Очень хорошо. А теперь вообрази, что я подношу к твоим гениталиям раскаленные докрасна щипцы – и снова тебя спрашиваю: что это за код? Ну-ка отвечай!
– Ладно, я все понял. – Йен скривил губы. – Нельзя выдать то, чего не знаешь. Даже под пыткой.
– Есть вещи похуже пытки.
– Что же может быть хуже пытки?
– Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь. – Осия долго не отводил от Йена задумчивого взгляда. – Никогда. – Он выпрямился и водрузил на спину рюкзак. – Тронемся
И что за идиот трясет его в темноте, пробуждая от самого, что ни на есть, мерзостного кошмара, какой Йену приходилось видеть?
Йен протянул руку, чтобы включить ночник, но вместо прохладной круглой кнопки его пальцы нащупали влажную траву.
– Проснись, Йен Сильверстейн, – прошептал Осия. – У нас возникли кое-какие затруднения.
Йен сел, откинув одеяло и рефлекторно хватаясь за рукоять меча. Когда же успел выработаться подобный рефлекс? Фехтовальщики не имеют привычки первым делом браться за оружие, просыпаясь утром или посреди ночи.
Наверное, он вспотел во сне, поскольку ночной воздух показался ему что-то слишком прохладным; поднимаясь на ноги, Йен плотно завернулся в плащ.
Было очень темно; Йен видел свою руку, лишь поднеся ее к лицу, и хотя юноша различал перед собой смутные очертания человеческой фигуры, он только по голосу понял, что это Осия. По небу бежали облака: ночь, полная ярких звезд, обернулась теперь угольной ямой.
Поищи тут дорожку!
Где-то вдалеке завыла собака. Или нет, не собака; завывание было долгое и больше всего походило на какой-то собачий йодль.
– Сыны?
– М-м-м… – Осия молча вслушивался. – Один из них сообщает, что напал на наш след. Теперь он ждет инструкций.
– Что у них с ночным зрением? Я вообще ничего не вижу, – сказал Йен.
В холодной тьме скрывалась угроза. Может, волчьи клыки уже в футах от него, а он бессилен что-то предпринять. Обнажить меч и рубить наобум?
– Сыны очень хорошо видят в темноте, хотя в такую темную ночь они пойдут медленней обычного. Если только нас выслеживают не по запаху. Сильвертоп, где ты? Сильвертоп!..
Йен услышал, как конь ломится сквозь кусты, и порыв ветра донес до него острый запах, однако в такую ночь и белую лошадь было не разглядеть.
– А как со зрением у вас с Сильвертопом?
– Конь не видит без света. В прежние времена я… – Пауза. – Теперь я тоже ничего не вижу без света.
И как им выкручиваться?
– Если мы собираемся бежать, надо сделать факел…
Осия хмыкнул.
– Если бы у нас был свет, нашел бы березу и свернул бы факел из коры – так мне и следовало поступить. Или взял бы тряпку, пропитал ламповым маслом, которого у меня нет, поскольку нет лампы – ведь я не хотел светить ночью… – Он вздохнул.
В Йене боролись страх и раздражение. Сынам ничего не стоит выследить их в этом мраке, а Йен, Осия и Сильвертоп застряли намертво…
– Так что нам остается? Ждать
– Выбора нет. – Йен услышал, как Осия пытается нащупать лямки своего рюкзака. – Где-то у меня ведь был… А, вот!
Потом раздались непонятные звуки – Осия что-то пробормотал себе под нос. И внезапно на его ладони вспыхнул ослепительно яркий свет, прогоняя тьму с маленькой поляны, озарив снизу длинное костистое лицо Осии почти демонически: впадины щек и тень от острого носа казались черными провалами.
– Да будет свет, – ухмыльнулся Осия.
На его ладони горел раскаленный добела серебряный десятицентовик с изображением Рузвельта; Йен инстинктивно отпрянул, чтобы его не опалило. Этот крохотный кусочек раскаленного металла должен был бы прожечь ладонь Осии, а жар хлынул бы в лицо Йену огненной волной, однако…
Осия зажал монетку ребром между средним и безымянным пальцем и поднял руку над головой, так что ладонь служила отражателем.
Освещенный ярким светом, Сильвертоп ударил копытом и гулко фыркнул: в воздух брызнула каменная крошка, а в лицо Йену полетели клочья влажной пены.
Йен обтер лицо о плащ.
– Почему ж ты сразу этого не сделал?
Осия скривил губы.
– Не хотел, чтобы каждый маг в радиусе сотни миль узнал о моем появлении. Устроит тебя такое объяснение? Или лучше подойдет другое: что того, кто прежде умел летать, не радует перспектива ползать?
– Ну так мы теперь можем убегать?
– Нет.
Осия уже накинул плащ и достал кожаные ремешки, которыми затягивал горлышко своего колчана и привязывал ненатянутый лук к верху рюкзака – чтобы держать руки свободными. Потом быстро прикрутил ремешком меч к ножнам; кинул еще ремешок Йену, и тот последовал его примеру.
– Мы в безвыходной ситуации. – Осия положил руку на холку коня. – Я знаю, старина, им тебя не догнать…
Йен подавил в себе желание возразить – лошади не уйти от стаи волков. С другой стороны, Сильвертоп – не обычный конь. Точно так же как Сыны – не простые волки.
– …но надо скакать так, чтобы мы смогли удержаться на твоей широкой спине. У тебя получится? Один раз фыркни, если «да», и два раза – если «нет», хорошо?
Йен бы никогда не подумал, что лошадь может бросить свирепый взгляд, однако именно это Сильвертоп и сделал, медленно подняв и опустив огромную голову. Потом конь фыркнул и шумно махнул длинной косматой гривой.
– Иди сюда, Йен Сильверстейн, – позвал юношу Осия, становясь на одно колено и держа перед собой руку с монеткой. Сверкающий десятицентовик освещал теперь лишь его грудь и лицо, а также широкий черный бок коня. – Сильвертоп не потерпит ни седла на спине, ни трензеля во рту, но он позволит тебе ухватиться за гриву. Так что держись изо всех сил, руками и ногами.
Да я же в городе вырос и ни разу не ездил на коне, да еще и таком огромном, вдобавок волшебном и, в довершение всего, бессмертном!..