Огненный холод
Шрифт:
Платье, выполненное для нее у одного из всемирно известных модельеров (хорошего знакомого Алессандро, с которым тот, конечно же, был на «ты»), было подлинным шедевром: темно-зеленый шелк, строгие линии, стиль и достоинство. Облачившись в него и посмотрев на себя в огромное зеркало, Марина не могла поверить, что загадочная молодая красавица в нем – она сама, Марина Зимина...
А затем были еще парикмахерша и стилист. Наконец появился и облаченный в белый смокинг Алессандро. Он с явным удовольствием поцеловал невесте руку и отметил, что пальчики ее предательски дрожат.
– Дорогая, ты будешь самой прелестной на приеме, – заверил он Марину. – И учти, все дамы будут завидовать тебе –
Он вынул из замшевого мешочка самое красивое жемчужное ожерелье, которое Марине приходилось когда-либо видеть. Жемчужины были размером чуть не с орех, матовые, неправильной формы, вперемежку с тусклыми – не ограненными, а в виде кабошонов – изумрудами и сапфирами.
– Колье моей бабки, великой княжны Елизаветы Александровны, – пояснил герцог, застегивая ожерелье на шейке Марины. – Она получила его в подарок на свой двадцать седьмой день рождения. Увы, ставший ее последним... Выполнено в стиле барокко.
Марина осторожно дотронулась до жемчужин, почувствовала приятную тяжесть драгоценных камней. И внезапно ощутила, что страх улетучился. Да, теперь она готова, наконец-то готова, ведь рядом с ней человек, которого она любит, – ее Алессандро!
На прием, проходивший в средневековом палаццо, они немного опоздали – герцог любил приходить последним, считая, что так привлекает всеобщее внимание. Но именно этого и опасалась Марина – ведь все гости уже были в курсе того, что Сфорца-Малатеста появится не один, а со «своей русской», на которой собирается жениться.
«Роллс-Ройс» плавно затормозил около мраморной лестницы. Марина заметила толпу папарацци. Ну конечно, они, стервятники, везде и всюду, сопровождают каждое светское мероприятие. Но сегодня все явились ради нее – будущей герцогини Сфорца-Малатеста. Страх внезапно вернулся, и Марина окаменела, почувствовав, что не может двинуться с места. Нет-нет, домой, сейчас же домой!
Герцог, заметив смятение девушки, нежно поцеловал ее и сказал:
– Не относись к этому так серьезно, дорогая. Представь, что ты в цирке, работаешь укротительницей, а вокруг тебя – хищники. Но у тебя имеется хлыст. Всего один взмах, один удар, и они у твоих ног!
Герцог вышел из «Роллс-Ройса». Марина понимала, что Алессандро ждет ее, стоя на красной ковровой дорожке, устилающей мраморную лестницу. Шли секунды. Девушка слышала щелчки фотоаппаратов и видела отблески вспышек. Герцог, немного обернувшись, произнес вполголоса:
– Дорогая, это твой час!
Чем дольше она будет сидеть в автомобиле, тем хуже все станет. Поэтому, стараясь изобразить на лице улыбку, Марина шагнула из салона, подавая руку галантно склонившемуся перед ней герцогу.
То, что последовало дальше, походило на особо изощренную пытку. Журналисты, толпившиеся у лестницы за особым заграждением, словно с цепи сорвались, словно сошли с ума. Будто и впрямь были хищниками, почуявшими кровь. Треск фотоаппаратов сделался невыносимым, и Марине больше всего хотелось заткнуть руками уши. Со всех сторон ее слепили вспышки, и она знала – каждую секунду делаются десятки, а то и сотни ее фотографий. Крошечная сумочка вдруг упала на ковер. Марина растерялась – поднять или оставить лежать? Если поднять, то как? Ведь со стороны ее движение будет выглядеть не изящно, даже забавно...
На помощь пришел Алессандро, который поднял сумочку и прошептал, беря Марину за руку:
– Дорогая, запомни – как в цирке! Правила определяешь ты, потому что хлыст в твоей руке. Но не позволяй им почувствовать твою слабость, иначе хищники вмиг разорвут тебя.
Девушка глубоко вздохнула и закрыла глаза. И тут же в панике снова открыла
Репортеры что-то кричали на разных языках, и Марина разобрала – они хотят, чтобы герцог и его невеста немного им попозировали. Девушка хотела одного – подняться наверх по бесконечной лестнице и оказаться на приеме, куда допущены только избранные, благонадежные журналисты. Но Алессандро не отпускал от себя Марину.
– Удовлетворим их просьбу, дорогая. В конце концов, людям надо зарабатывать на хлеб насущный!
Они оказались в эпицентре всполохов вспышек и щелчков фотозатворов. Марина закусила губу, затем в ужасе вспомнила, что ее снимают, и тотчас попыталась улыбнуться, чувствуя, что у нее плохо выходит.
А вопросы сыпались, как град. Когда они поженятся? Где они познакомились? Как сильно любят друг друга? Собираются ли завести детей?
Марина не знала, как вести себя: отвечать или игнорировать, а если отвечать, то кому и как? На подмогу снова пришел Алессандро. Он поднял руку (гул тотчас стих) и объявил:
– Дамы и господа, в ближайшее время состоится пресс-конференция, на которой вы получите детальные ответы на все интересующие вас вопросы. А сейчас прошу нас извинить, мы и так немного припозднились, негоже заставлять князя и княгиню ждать еще дольше!
Марина и герцог наконец-то стали подниматься по лестнице, и по пути она слушала наставления Алессандро.
– Не давай им диктовать правила игры, это не приведет ни к чему хорошему. Если будешь слишком любезна с репортерами, они непременно плюнут тебе в душу. Если слишком неприступна или вызывающа – изваляют в грязи. Поэтому соблюдай золотую середину. И самое важное – заинтригуй их! Вот теперь все будут разрываться на части, желая узнать, где и когда пройдет пресс-конференция.
Лестница внезапно закончилась (хотя Марина с большим удовольствием поднималась бы по ней бесконечно), они оказались в монументальном холле, украшенном античными мраморными статуями и бюстами. Затем двое облаченных в богатые ливреи и напудренные парики лакеев распахнули перед ними высоченные резные двери, и Марина с герцогом попали в бальный зал. Гостей было невероятно много, слышались музыка, голоса, смех. Марина вдруг почувствовала предательскую каплю пота, сползающую по подмышке. Но ведь она уже присутствовала на приеме! Тогда, в итальянском посольстве в Москве, где и познакомилась с Алессандро. Однако там было совсем другое. Она была серой мышкой, одной из множества приглашенных, а здесь все собрались с единственной целью – оценить невесту герцога Сфорца-Малатеста и вынести о ней, скорее всего, уничижительный вердикт. И то, что все так сладко улыбаются, ничего не значит – Алессандро сам говорил: чем шире улыбка, тем острее кинжал, который человек норовит засадить тебе в спину.
Марина с облегчением отметила, что пока на них никто не обратил внимания. Вот и хорошо! Можно побыть на приеме с часок, а потом точно так же незаметно, и уйти. Но не тут-то было. Не сразу ею замеченный церемониймейстер, стоявший у дверей с огромным, прямо-таки епископским посохом, со всей силы шибанул оным по паркетному полу и зычным голосом, легко перекрывшим весь гул и гам, провозгласил:
– Его высочество герцог Алессандро Сфорца-Малатеста и...
Мужчина запнулся, а все глаза были уже устремлены на них. Марина отдала бы полжизни за то, чтобы сделаться невидимой. Или превратиться в таракана. Или, на худой конец, в муху и улететь прочь. Такие мысли вызвали у нее смех, и она, не сдержавшись, хмыкнула, с ужасом понимая, что любой и каждый из собравшихся слышал этот идиотский звук.