Огненный князь
Шрифт:
Так что пока я ждал, занимался собой. Тело нельзя было запускать и пусть мои возможности пока были ограничены, я не давал ему расслабиться. Упражнения на пресс, отжимания, постоянный массаж ног. Энергия кипела во мне, а выхода ей не было.
Ну, и помимо всего этого, я смотрел телевизор и изучал историю мира, в который попал. Нет, в памяти Тимофея были нужные знания, но они были дозированными, да и пока к ним обратишься, пока найдешь нужное, легко было попасть впросак. Поэтому я предпочитал узнавать мир, в котором мне предстоит жить, самостоятельно.
И вот очередные новости, которые заставили
— ...Его Императорское Величество, Николай Михайлович Романов — Громов высказал свое неудовольствие действиями полиции. Уже не в первый раз в столице и в других городах империи пропадают маги. У тех немногих, что были найдены, полностью разрушен источник, а сами они мертвы. Следов насилия, кроме небольшой колотой раны в районе позвоночника, не обнаружено. Эксперты-криминалисты признаются, что им неизвестно, с помощью какого оружия можно нанести подобные раны с таким эффектом. Глава Тайной Канцелярии взял это дело под личный контроль.
К другим новостям. На открытие храма Макоши в Ростове съехались тысячи паломников. Состоялся грандиозный праздник, который посетила сама богиня, подарив каждому присутствующему свою улыбку...
М-да, что-то мне это напоминает, вот и место удара так сильно зачесалось. Значит, мой случай не единичный. Интересно, а доктор это понял и доложил, куда надо, или промолчал? Судя по тому, что к нам еще не явились люди в форме с неудобными вопросами, он не придал этому значения. Или ему заплатили за молчание.
— Лежишь? —ой, а вот и братец меньший пожаловал. Мелкий, пухлый, белобрысый колобок с раздутым эго. Что-то давно его не было видно, наверное, ногу лечил, заодно готовя очередную гадость. Что ж так долго-то, я уже заскучать успел.— В общем, я тебя обрадую. Так как ты теперь пустой, ты не можешь являться наследником Мышкиных, поэтому эта комната переходит ко мне. Собирай свои вещи и вали в собачью будку, где тебе самое место!
— Ох, у слабенького неофита прорезался голосок, — подпустил я в свой голос сарказма, — это кто ж тебя надоумил, болезный, произнести такую чушь? Небось, сестренка сделала братику приятно и вложила умные мысли в большую голову через маленькую головку? На большой-то кровати легче учиться новому, чем на маленькой.
— Ты-ы-ы, с-сука! Убирайся из моей комнаты!!!
В его руках возник маленький вихрь, который он швырнул в меня. Падаю с кровати на другую сторону, пропустив удар над головой. В руки костыль, из положения лежа с силой толкнуть его под кроватью. Вылетев подобно пуле, он врезался в ногу стоящего рядом гаденыша с такой мощью, что того вынесло за дверь. И тут же раздался дикий рев, будто слону наступили на яйца.
— Пока меня не лишили места, я все еще наследник рода!
– заорал я, перекрикивая его вой. — Сиди на жопе ровно, а то и ее отобью!
— Что ты себе позволяешь?! —а вот и сестрица Настенька нарисовалась. Быстро, будто ожидала чего-то подобного. Я бы назвал ее красивой — высокая, под метр восемьдесят, блондинка с голубыми глазами и точеной фигуркой. Грудь твердая троечка, милое личико. И если не знать, что под этой внешностью скрывается гадюка, вполне можно повестись на неё. Но я-то знал.
— А что может позволить себе инвалид, прикованный к постели? Лежу себе спокойно, тут заходит это недоразумение, что-то кричит,
— Сволочь! — ненавидяще выдохнула она и вышла, громко хлопнув дверью. Такими темпами она скоро сломается.
Но если я думал, что на этом день посещений закончился, то глубоко ошибался. Сгущающиеся надо мной тучи я почувствовал сразу после того, как ко мне ввалились слуги и стали собирать мои вещи в чемоданы. На переезд в другую комнату это мало походило. Это куда ж меня отправляют?
Но ответа на свой вопрос, как оказалось, ждать мне пришлось недолго. Заявился отец и со змеиной усмешкой, сочащийся ядом, просветил меня, что последние события ясно показали — столичный воздух крайне вреден для здоровья наследника, поэтому он, как заботливый отец, принял решение отправить меня куда подальше, в смысле, перевести меня в наше поместье в Екатеринбурге. Там светло, тепло и мухи не кусают. Именно там, он уверен, я смогу быстро пойти на поправку. В тишине, под ветвями елей я познаю дзен и пойму, насколько должен быть благодарен ему за свое счастливое и спокойное детство.
И все бы ничего, я бы даже, возможно, обрадовался этому факту и с радостью свалил от опостылевшей семейки, если бы не знал, что этот город фактически принадлежит Мышкиным. И все, начиная от градоначальника и заканчивая последним дворником, работают на них. То есть, там я буду под плотным колпаком и шагу не смогу сделать без надзора. Это, конечно, при условии, что я вообще начну ходить. Что ж, очередной черный камень лег на чашу его весов жизни, и скоро, боюсь, они сломаются. Ну, или я им помогу.
А пока делать нечего. Остается только плыть по течению и надеяться на скорое выздоровление. Посадили меня в инвалидное кресло и повезли на улицу, где меня уже ждала машина. Закинули внутрь, закрыли дверь пожелали сдох... в смысле, счастливого пути, и мы поехали.
Моей сопровождающей была все та же Мила, которая, благодаря своему усердию в служении мне, так и не прижилась в поместье, оставаясь изгоем среди слуг, как и я среди родственников. Поэтому было вовсе не удивительно видеть на лице девушки улыбку облегчения. Осознавая, что возвращается домой, она, наконец, расслабилась. Правда, это вылилось лишь в еще большую заботу обо мне. И хотя ее опека уже немного напрягала, я стоически терпел, не желая ее обижать. При всем при этом огромным плюсом в ней было то, что она была неразговорчива, предпочитая больше делать, а не болтать.
Регистрация прошла без проволочек, перелет был легким, уже через три часа наш самолёт приземлился в аэропорту имени Павла Третьего. Повторное прохождение через турникеты, и вот мы уже едем во встретившей нас машине представительского класса с гербами Мышкиных — щит, разделенный пополам. Сверху был медведь, сжимающий золотую секиру, а внизу мышка. Оригинально, что уж говорить.
Город встретил нас мелким, холодным дождем и пронзительным ветром. Из окна затонированной машины ничего не было видно, а копаться в телефоне в поисках информации о нем было откровенно лень. Да и безразлично мне это было. Сейчас все мои мысли были направлены на скорейшее излечение. А любоваться красотами можно и потом, желательно подальше отсюда.