Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Понятно, — ответил Роджер, — но он был помещен в Ардсмуире вместе с якобитами. Из-за этого была проблема, да?
«Вполне вероятно», — размышлял он. Даже в его время особой любви между католиками и суровыми шотландскими последователями Джона Нокса [225] не наблюдалось. Ничего шотландцы не любили больше, как поучаствовать в небольшой религиозной заварушке.
— Как же тогда он оказался в Ардсмуире? Кристи, я имею в виду.
Кенни удивленно взглянул на него.
225
Джон
— Ну, он был якобитом. Его арестовали и судили вместе со всеми после Каллодена.
— Якобит-протестант? — это не было невозможно или неправдоподобно; политика создавала куда более странные альянсы. Однако это было необычно.
Кенни вздохнул и поглядел на горизонт, где солнце медленно опускалось к соснам.
— Давай зайдем в дом, МакКензи. Если Том Кристи появился в Ридже, я полагаю, будет лучше, чтобы кто-то все тебе рассказал. Если я потороплюсь, ты успеешь домой к ужину.
Розамунды дома не было, но пахта из ручья была холодная и аппетитная. Принеся стулья и налив пахту, Кенни Линдсей приступил к своему рассказу.
Кристи был уроженцем нижних земель, поведал он. Из Эдинбурга. Во время восстания Кристи был торговцем в городе с хорошим процветающим делом, доставшимся ему от отца. Однако Том Кристи был честолюбив и решил сделаться джентльменом.
Когда армия принца Чарлаха захватила город, Кристи надел свой лучший костюм и пошел к О’Салливану, ирландцу, который ведал снабжением армии.
— Никто не знает, что между ними произошло, но когда Кристи вышел у него был контракт на снабжение продовольствием горской армии и приглашение на бал в Холируд, — Кенни сделал большой глоток и опустил чашку; его усы густо покрылись белой пеной. Он со значением кивнул головой Роджеру.
— Мы знали, какие были балы во дворце. Мак Дубх иногда рассказывал нам. Огромная галерея с портретами шотландских королей и камины из синей голландской плитки, такие большие, что в них можно было зажарить быка целиком. Принц и все высокородные, приехавшие встретиться с ним, разодеты в шелка и кружева. А еда! Благой Иисус, о какой еде он нам рассказывал, — глаза Кенни стали круглыми и мечтательными при воспоминании, как они слушали о пирах на пустой желудок. Он рассеянно высунул язык и облизал пахту с верхней губы.
Потом он тряхнул головой и вернулся в настоящее.
— Ну, так вот, — продолжил он. — Когда армия ушла из Эдинбурга, Кристи отправился с ней. То ли он не хотел попуститься своими деньгами, то ли хотел быть на виду у принца, не могу сказать.
Роджер невольно отметил про себя, что Кенни Линдсей не допускал мысли, что Кристи действовал из патриотических побуждений. Из-за расчетливости или из-за честолюбия, но Кристи оставался с принцем слишком долго. Он оставил армию в Нэрне за день до Каллодена и отправился в Эдинбурга на одной из обозных повозок.
— Если бы он оставил ее и уехал верхом на лошади, он бы успел, — рассказывал Кенни. — Но нет, он прямиком вляпался в Кэпмбеллов. В правительственные войска, да?
Роджер кивнул.
— Я
Кристи сначала попал в тюрьму Берик, потом по причинам, известным только Короне — в Ардсмуир, где он появился за год до Джейми Фрейзера.
— Я попал туда в то же самое время, — Кенни заглянул в свою пустую кружку и потянулся за кувшином. — Это была старая развалина, она не использовалась несколько лет. Когда Корона решила вновь открыть ее, туда были переведены около ста пятидесяти заключенных. В основном, якобиты, один случайный вор и один или два убийцы, — Кенни внезапно усмехнулся, и Роджер не мог не улыбнуться в ответ.
Кенни не был великим рассказчиком, но он говорил с такой простой выразительностью, что Роджер без труда видел сцену, которую он описывал: камни, покрытые полосами сажи, и люди в рваной одежде. Мужчины со всей Шотландии, оторванные от дома, разлученные с семьей и друзьями, брошенные гнить, как мусор на свалке, где грязь, голод и теснота лишали их душевной чуткости и цивилизованности.
Чтобы найти защиту и компанию, образовывались маленькие группки, между которыми постоянно происходили конфликты. Они сталкивались, словно галька в прибойной волне, ударяя друг друга и иногда раздавливая несчастного, который оказался между ними.
— Из-за еды и тепла, да? — бесстрастно произнес Кенни. — В таких местах больше не о чем думать.
Среди групп была маленькая компания кальвинистов, возглавляемая Томасом Кристи. Ни с кем не общаясь, они держались вместе, делились между собой едой и одеялами, и их показная добродетель вызывала ярость католиков.
— Если бы кто-нибудь из нас загорелся — а время от времени это случалось, когда во сне человека сталкивали в очаг — они даже не помочились бы на него, чтобы спасти, — сказал Кенни, качая головой. — Они не воровали еду, что и говорить, но они стояли в углу и громко молились, проклиная развратников, ростовщиков, идолопоклонников и все такое, и делали это так, чтобы мы поняли, кого они имеют в виду!
— А потом появился Мак Дубх, — осеннее солнце уже садилось; на щетинистое лицо Кенни легли тени, но Роджер мог видеть, что его мрачное выражение, вызванное воспоминаниями, смягчилось.
— Что-то вроде второго пришествия, не так ли? — произнес Роджер. Он сказал это шепотом и удивился, когда Кенни рассмеялся.
— Если только ты имеешь в виду, что некоторые уже знали Sheumais ruaidh [226] до этого. Нет, человек, его привезли в лодке. Ты знаешь, что Джейми Рой не переносит лодок, да?
— Я слышал про это, — ответил Роджер.
— Что бы ты не слышал, это верно, — уверил его Кенни с ухмылкой. — Он вошел в камеру, шатаясь, зеленый, как девушка, его вырвало в углу, потом он заполз под скамью и не вылазил оттуда день или два.
226
Красный Джейми (гэльск.)