Огненный лис

Воронов Никита

Куда ни глянь — везде была Москва.

Красивая… Многоязыкая, высокомерная и недоверчивая, ветхая и юная, грязная по-азиатски — и в то же время вычищенная до показного, парадного блеска.

Мос-ква. И все тут! Центр вселенной, свет клином…

Кружок на карте мира.

И кружок этот где-то мягким, тончайшим волоском прорезает улица по имени Арбат.

— Да где же, в конце концов? — Рассердился Виктор. — Где он?

От посещения всевозможных оружейных палат, кладовых, картинных

галерей, выставочных залов и тому подобного Рогов отказался сразу.

Во-первых, потому что любой музей теперь намертво ассоциировался у него с Пашкой Ройтманом и славными пограничными войсками.

Во-вторых, входной билет куда бы то ни было стоил денег. Не слишком много, но и такая сумма превышала скромные финансовые возможности Виктора.

А в-третьих… Впрочем, хватало и указанных выше причин.

Для выполнения культурной программы-минимум Рогов посчитал достаточным посещение Арбата. Захотелось окунуться, пусть и не с головой, но хотя бы по пояс, в мир художников, поэтов, театральной богемы и воров-карманников.

Вот только даже до этой цели добраться все никак не удавалось. Зато, как незыблимый ориентир, постоянно маячила перед глазами далекая Останкинская телебашня. То справа, то слева, то вообще где-то впереди…

Отчаявшись, Виктор метнулся навстречу какому-то прохожему:

— Вы не подскажете… Извините!

Мужчина, видимо, не расслышал.

— Эй, пузатенький! — Уже раздраженнее окликнул Рогов.

— Да-да? — Встрепенулся тот и забуксовал на полушаге.

— Простите, как бы мне на Арбат? Пол дня плутаю, а…

Незнакомец выслушал, кивнул и оживленно размахивая ручками затараторил:

— О це, слухай сюды! Пидышь видыль, в утой закуточек…

Виктор мало что понял из сочного украинского говора, но все равно обрадовался: хорошо хоть, что прохожий оказался не каким-нибудь японцем или немцем.

— Спасибо, батя. Пока!

Свернув в указанном направлении, он попал в неприметную, извилистую улочку, каких никогда не встретишь на Неве. Приземистые домики дореволюционной постройки, скудная городская зелень, дворы, скверы и детские площадки с качелями.

«Проход закрыт!» «Не курить!». Внезапно Рогов уперся прямо в неказистый дощатый забор, увешанный множеством предупредительных табличек и знаков:

— «Земляные работы»… Ну, мать его так!

Возвращаться не хотелось.

Виктор выругался, сплюнул под ноги и приступил к поискам прохода. Не обнаружив ничего похожего на калитку или ворота, он решительно дернул криво прибитую доску и полез в образовавшуюся щель.

За забором никаких признаков ведения земляных работ заметно не было. Напротив, посреди небольшого уютного тупичка красовалась укутанная в строительные леса церквушка.

Вся она, от невысокой

оградки до куполов, была настолько неожиданна и в то же время уместна здесь, среди зеленеющих тополей, что Рогов даже присвистнул:

— Красота…

Не сразу, чуть погодя, он заметил сидящего на деревянном порожке церкви мужчину в выцветшей, но все ещё похожей на воронье крыло рясе. Человек благодарно щурился на ласковое полуденное солнышко и при этом вздыхал то и дело — молясь, очевидно, святым небожителям.

Однако, судя по всему, святые не откликались.

Что-то их смущало. Может быть, длинные, спадающие до плеч сальные волосы? Или грязные кеды, торчащие из-под краев черной материи? Вообще, вид у мужчины был неопрятный и неприятный, духовному пастырю явно не подобающий.

Заметив в свою очередь Рогова, он недовольно крякнул. Потом приосанился и посмотрел на незваного гостя с каким-то торжественным и, даже, пожалуй, злобным выражением:

— Изыди!

— Да я, батюшка…

— Изыди, говорю. Храм здеся! Строительство.

— Какой храм-то? — Попытался проявить интерес Виктор.

— Спаса-на-Крови! — Рявкнул Собеседник.

— А Арбат где? — Не нашел вопроса лучше растерявшийся Рогов.

— Арбат… Арба-ат? — Нахмурился человек в рясе. — Ристалище сатанинское? Предано анафеме, понял? И все, кто тама, и все, кто встречи с ним ищет… Анафема!

Пахнуло водочным перегаром, и Виктор даже отшатнулся — но в этот момент откуда-то сверху позвали:

— Митька? Ты где?

Рогов поднял глаза.

Над перилами колоколенки нависала чья-то голова, покрытая сложенной из газеты треуголкой:

— Митька! Куда пропал-то? Кончай обедать!

Собеседник Рогова покосился наверх, но не ответил.

— Тащи давай белила, кисти… Работать будем, нет?

— Изыди, понял?

— О-о, — укоризненно произнесла голова. — Да ты, вижу, набодался уже? Рясу хоть сними! Не ровен час, отец Игорь явится… Вот, уж он тебе задаст!

Упоминание неизвестного Виктору батюшки возымело эффект. Самозванец нехотя, бормочя под нос что-то злое, стянул с себя священническое облачение и оказался одетым в измазанный краской малярный комбинезон:

— Поду-ум-маешь…

Не обращая больше внимания на Рогова, он качнулся разок и полез по стеночке внутрь.

— Тьфу ты! — Сплюнул под ноги Виктор. Потом сообразил, что делает что-то не то и виновато перекрестился:

— Прости, Господи…

— А вам чего надо-то? — Поинтересовались сверху.

— Арбат ищу, — без особой уверенности ответил Рогов.

Он выслушал обьяснения человека в газетной треуголке, взглянул на часы и со странным облегчением понял, что времени на дорогу туда и обратно уже не остается: