Огненный Лорд и я
Шрифт:
— Заверните все, что ее размера… — приказал Эллиор и поморщился, зацепившись взглядом за леопардовые лосины на вешалке рядом с кассой. — Кроме вон той расцветки… Такое ты не будешь носить никогда, детка — уж лучше панталоны до колена…
Я устало зевнула, кивая и усаживаясь на мягкую скамейку в центре магазина.
Мне на удивление не было стыдно, что нас слышали, что мы только что занимались сексом в фактически публичном месте… Опять «харимэ» берет вверх, поняла я, лениво следя за тем, как радостно суетятся продавщицы, упаковывая разноцветные, шелковые и кружевные вещицы, каждая из которых стоит наверное, как моя бывшая стипендия,
А под конец забеспокоилась. Неужели хватит тех денег, что мы с Эллиором поменяли? Там уже явно тысяч на триста этого белья набралось…
Пытаясь вспомнить, сколько мне дали в ювелирном за четыре золотые монеты с ликом моего благоверного, я встала, подошла с обеспокоенным видом к кассе и увидела, как, уже расплатившись, Эллиор протягивает женщинам две крупные, размером с изюмины, желтовато-сероватые пилюли.
— Это вам от меня подарок, лавочницы… — объяснял, вальяжно облокотившись на стойку, — за то, что не мешались, когда господа пожелали развлечься… и за то, что уволят вас из этой лавки, как пить дать. Матушка моя наполовину человек и добавляет одну такую пилюлю в чай перед сном, один раз в десять лет. Снимает как раз эти самые десять лет. Ты… — он ткнул пальцем в старшую продавщицу, которая смотрела на него, открыв рот, — выпей, когда хочешь, только родных предупреди, что помолодеешь. А ты… — ткнул в младшую, — сохрани и выпей лет через пятнадцать-двадцать. Потеряешь пилюлю за эти годы — от горя с ума сойдешь. Так что лучше не теряй.
И снова эти взгляды завороженные — будто видели женщины что-то в его зрачках. Что-то, что не дано было видеть мне.
— Пойдем, Надя…
Не дав мне как следует поразмыслить над этой странностью, Эллиор взял меня за руку и вывел из магазина. Сзади выбежали обе продавщицы, таща три огромных пакета с покупками, которые помогли уложить в багажник.
Тоже удивительно — до чего они вдруг стали покладистые, услужливые и приветливые. В пилюлю вон сходу поверили, будто такие у нас на каждом углу продавались…
Однако, загадки-загадками, а шоппинг продолжать надо было, и желательно без подобных эксцессов.
— И без стриптиза! — заявила я, когда мы подкатили к следующему в списке магазину.
Но без стриптиза Эллиор скоро соскучился и следующие три бутика отправлял меня хозяйничать саму, ожидая то в машине, то в кафе по соседству.
Я больше не волновалась за него, удостоверившись, что несмотря на потерю власти над огнем, его влияние над людьми не только никуда не пропало, но и усилилось втрое. Мало того — теперь он не просто пугал людей, как раньше. Он овладел какой-то странной формой контроля над эмоциями и производил разное впечатление — в зависимости от того, какое желал произвести.
Когда хотел напугать — люди пугались. Когда хотел подчинения — подчинялись. А уж когда имел намерение понравиться — народ вокруг чуть ни лучился от любви к нему, особенно женщины.
И чем больше проходило времени — тем сильнее он овладевал этой своей новой силой, не простирая свое влияние только на меня. Я вообще не понимала, что происходит, и не знала даже, как к этой теме подступиться — для Эллиора ведь все выглядело, как всегда. Его все боятся, ему все подчиняются — потому что он «Лорд Варгос, Безраздельный Повелитель Валлиорской долины, Лорд Огня, в чьих жилах течет кровь последнего дракона», и так далее…
И все же, что-то было не так. Что-то изменилось, и я лишь могла молить бога о том, что в лучшую сторону, а не…
В моем городе мы провели еще два дня, нарочно оттягивая возвращение.
Умом понимали, что этого не избежать, и что нет, мы не можем здесь остаться и прожить остаток нашей длинной жизни в этой самой гостинице, по три раза на дню занимаясь любовью и вылезая из номера только, чтобы пообедать или поужинать в ресторане.
На третий день, уже под вечер, удовлетворенные и уставшие, мы лежали в обнимку на огромной кровати — Эллиор дремал, а я смотрела одним глазом какую-то глупую киношку про вампиров…
— Прости… Но я по-другому не могу… Это опасно…
— Но я хочу тебя со мной, в постели…
— Я приду к тебе вечером, любимая, когда сядет солнце…
— Какая глупость… — пробормотал Эллиор, не открывая глаз.
— Что? — не поняла я.
— То, что ему надо спать в гробу… Зачем?
— Ну… — я замешкалась, подбирая объяснение, которое он поймет…
Сам принцип работы телевидения я ему объяснила в первый же день — правда, не совсем по-научному, с участием таких слов, как «магическое зеркало», «перемещение в пространстве» и «…». На что он и отреагировал соответствующе — «Пфф! А говорила, у вас магии нет!» Фильмы про реальную жизнь он тоже воспринял довольно адекватно — театр и есть театр, где ж его нет…
А вот сказки — фэнтези, фантастику и мифологию Эллиор не понимал в упор.
«Зачем придумывать то, чего нет?»
«Ну как же нет… Ты вот есть? Про тебя и придумывают…»
«Нет. Не про меня. Придумывают про несуществующих чудовищ, причем каждый раз делают их другими… Каждый ваш сказочник изгаляется как может — в одном фильме у оборотня волчья форма и он все понимает, даже когда обратился… ласкается вон к паре своей… В другом он жуткий ничего не соображающий зверь о двух ногах. Причем в первом фильме оборотень сам обращался, когда хотел, а во втором — только во время полной луны… А в реальности все совсем по-другому — оборотни обращаются не когда хотят, а когда им необходимо — при опасности, к примеру, или когда на дерево позарез залезть надо… Ваш народ похож на сплетниц у завалинки на краю деревни, которые сидят и, раскрыв рты, заглядывают в лес. Что меж деревьями увидали мельком, то и рассказывают потом остальным, присочинив по дороге кучу небывальщины… Неужто вам реальных вещей мало? Зачем придумывать бог весть что?»
«Затем, что люди хотят убежать от скучной и повседневной реальности. Это ведь у вас драконы, ведьмы и прочие существа… А нас ничего этого нет — порталов даже нет для перемещения… И магии совсем нет. Вот и придумывают».
«Магии — нет?! Да у вас на каждом шагу магия, какая нам и не снилась! И зачем вам порталы, если у вас люди по небу летать научились?»
Ну и так далее, в том же духе. Телефоны — магия, телевизор — магия, спортивные тачки — супер-бупер наикрутейшая магия. И только бумажные деньги — чушь и бред.
Вот и теперь я задумалась, как подать очередную «небывальщину» про симпатичного вампира, которому приходилось спать в плотно закрытом гробу. Желательно не выставив «наш народ» в очередной раз идиотами.
— Ну… Понимаешь, вампиры… они не переносят дневного света…
— Чушь! — тут же вставил он.
— А вот у нас так думают. А в гробу будет темно, даже если резко откроют ставни в комнате.
— А крышку гроба резко открыть не могут? Или он там гвоздями каждый день себя заколачивает?