Огненный омут (Дикое сердце)
Шрифт:
От этих слов Эмме стало и хорошо, и больно. Она тихо заплакала, слезы так и текли из ее глаз. Ги не сразу заметил это. Его же отвлекало что-то иное, какой-то шум, вскрик, голоса. В саду шумели под ветром деревья. Мутный месяц слабо светил сквозь дымку. Ги оглянулся. Нет, все тихо. И тут он увидел рядом заплаканное лицо Эммы, и жалость, нежность к ней переполнили его душу.
– О, нет… Радость моя, Птичка…
Забывшись, он нежно привлек ее к себе, и Эмма задрожала, тихо всхлипывала у него на плече. Ей так нужны были сейчас чье-то участие и поддержка. А плечо Ги было таким крепким, надежным. Он
Постепенно она успокоилась. Тепло объятий Ги, шелест листвы, тишина умиротворили ее. Она чувствовала себя в кольце надежных рук. Но постепенно она пришла в себя. В мозгу даже засвербила неприятная мысль об оспе. Она опасалась ее не меньше других. И ее пугала не столько смерть, как возможность остаться обезображенной. Как она тогда покажется Ролло?
В груди шевельнулся отголосок гадливости.
– Пусти меня, Ги.
Он словно застыл. Ей пришлось приложить усилие, чтобы разнять кольцо удерживающих ее рук.
– Ги…
Он не глядел на нее. Был странно напряжен. Глядел на что-то у нее за спиной. Она оглянулась.
Позади их неподвижно стояла мужская фигура.
Эмма не поверила своим глазам. Даже во мраке она узнала его. Это был Ролло.
Ролло дождался, когда в Шартре отзвонят колокола. Совсем стемнело. В лагере викингов костров было мало, так как франки не должны были заметить, что их противники готовы к выступлению.
Ролло последний раз обошел свое войско. В темноте еле различал лица воинов. А город был освещен и шумен в своей неприступности. Черные, покореженные, с разбитыми зубьями стены стояли монолитом. Ролло правильно рассчитал – сегодня в городе празднуют победу и бдительность ослаблена. Франки вряд ли решат, что северяне осмелятся предпринять новую попытку нападения до утра.
Ролло набрал полные легкие свежего влажного воздуха, резко выдохнул. Пора! Он вернулся к палатке, где его ожидали пятеро отобранных им викингов. Среди них был и Лодин. Волчий Оскал сам вызвался сопровождать Ролло. Чувствовал себя виноватым перед ним и хотел лично участвовать в опасном предприятии. Ролло не перечил. Сейчас было не до сведения счетов, а Лодин опытный воин. К тому же ловок и трезв разумом. Однако Ролло нахмурился, когда увидал среди ожидавших Рагнара. Тот тоже выявил желание пойти с Ролло.
– Мне нечего делать в лагере, где всем распоряжается Геллон. И я должен убедиться, что ты предпринимаешь этот шаг, чтобы впустить нас в город, а не просто задумал похитить свою рыжую.
Ролло гневно взглянул на него, но сдержался. По сути, Рагнар сказал то, о чем подозревают и другие. Поэтому Ролло не стал препятствовать. Им не повредит, если с ними будет на одного человека больше. К тому же, если с ним будет датчанин, это усыпит подозрения тех, кто сомневается.
Было решено идти без доспехов, чтобы их звоном не привлечь к себе внимание. Ролло отдал кольчугу Риульфу. Мальчик был взволнован.
– Я буду молиться за вас. Всем богам.
Ролло лишь взлохматил ему волосы. Понимал малыш, на какое опасное предприятие идут ярлы.
– Если я не вернусь, позаботься о Гладе.
Они разделись до пояса, измазали себя влажной глиной, чтобы быть
Месяц еле светил сквозь тучи. Они продвигались бесшумно, стараясь, чтобы их не заметили охранники со стен. Над парапетом стены были приподняты на шестах бочонки с горящей смолой и сама стена, и близлежащие к ней участки были ярко освещены. Меж зубьев мелькали шлемы охранников. Приходилось прокрадываться почти ползком. Наконец они добрались до одинокой башни над Эвьером. Здесь было меньше огней, так как стена была здесь наиболее высокой, и франки менее всего ожидали, что именно ее выберут нападающие для проникновения.
Викинги замерли, прижавшись к толще стены. Массивная башня с проломанной стеной наверху затемняла их укрытие. Покореженная балка выступала во мраке как раз над их головами. Порой сверху появлялся слабо различимый силуэт охранника. Слышно было, как он что-то негромко напевает. Когда он отходил на другую сторону, пения было почти не слышно. Ролло выждал один из таких моментов, повернулся к одному из своих людей.
– Олаф, ты лучший стрелок среди нас. Видишь этот выступ балки. Ты должен так пустить стрелу, чтобы она перелетела через нее и упала недалеко от нас.
Бородатый Олаф взял лук. Стрела была особая, с тяжелым длинным острием. За оперенье к ней была прикреплена крученая прочная веревка, длинный конец которой, сложенный кольцом, лежал на земле. Олаф пригляделся в темноте, и когда напевающий охранник отошел на противоположный конец площадки, пустил стрелу. Во мраке они ее не видели, лишь услышали негромкий стук, когда стрела упала на землю. Веревка зацепилась за балку.
Ролло тотчас схватился за ее конец у стрелы. Перевязанная рука ныла, когда он обматывал конец веревки вокруг пояса. Затем сделал знак рукой, и воины схватились за другой конец, стали тянуть. Ролло, цепляясь за стену, стал подниматься вверх. Успел ухватиться за края пролома и вскочить на вьющуюся спиралью внутри башни лестницу.
Перевел дыхание. Несколько минут морщился, встряхнул обожженной рукой. Кисть была забинтована до пальцев и ныла, несмотря на мази из целебных трав. Но долго заниматься собой у Ролло не было времени. Шаги охранника теперь раздавались почти над головой. Ролло размотал веревку у пояса и бросил ее конец вниз. Через какое-то время она опять натянулась, стал слышен шорох нового поднимающегося на стену. Посыпались камешки. Ролло тихо выругался. Шаги охранника над головой замерли. По-видимому, он тоже услышал шум и стоит на краю башни, вглядываясь вниз. Если он что-либо заметит, если успеет подать сигнал…
Стараясь издавать как можно меньше шума, Ролло стал быстро подниматься по лестнице. На ходу выхватил меч. У люка на миг замер. Но слух определил, где стоит франк. В следующий миг он рывком откинул крышку люка и оказался на башенной площадке.
Охранника он убил мгновенно. Тот только и успел удивленно охнуть, а затем, хрипя и обливаясь кровью, осел к ногам викинга. Ролло вытер об его тело клинок, огляделся. Город был как на ладони. Горели огни, огромный силуэт собора сливался во мраке в одну темную массу. Вход его был освещен факелами, и Ролло видел людей внизу. А сбоку от собора мелькал свет в окошках монастыря. Его отблески ложились на купы деревьев сада.