Огненный скит.Том 1
Шрифт:
Потом острота и гневливые мысли прошли, и он, по своему уравновешенному и спокойному характеру, понял, что не сможет обагрить руки в крови этого зверя. Но ему очень хотелось наказать барина, предать его божьему, не своему суду, хотя, как это сделать, он не знал, но думал, что как только найдёт вдохновителя поджигателей, Бог ему подскажет, как действовать дальше.
Выйдя на большак, перевёл дух, и почувствовал, что сильно голоден. Ночью у костра он доел остатки скудного ужина, состоявшего из ржаных сухарей и небольшого вяленого леща — последних запасов пищи, что удалось наскрести
Он шёл по большаку, не оглядываясь, чувствуя, как устал, и думал, что скорей прийти бы на место, лелея в душе надежду, что, может быть, его догонит какая-либо лошадёнка, и он попросит возницу подкинуть его в город. Но большак был безлюден, и только два раза ему навстречу попались пустые дровни, видно, люди, занимавшие извозом, ехали по дрова в лес на вырубки.
Однако ему повезло. Он прошёл чуть более версты, как его догнал лёгкий нарядный возок с расписным задком, с такой же расписной дугой, под которой вызванивал незатейливую мелодию малюсенький медный колокольчик. Впереди сидел мужичок в лохматой заячьей шапке, в потёртом армячишке. Сзади него, привалясь спиной к лакированному задку, восседала дородная молодуха с чёрными бровями, с румяным лицом, повязанная цветастым полушалком. Ноги были укутаны тёплым тулупом.
Поравнявшись с Изотом и увидев его усталые шаги, возница придержал лошадь и крикнул скитнику:
— Эй, человече, далеко ли путь держишь?
— В Ужи, — ответил Изот и кинул взгляд на мужика и расписные сани, в которых нашлось бы место и для усталого путника.
Будто прочитав его мысли, возница весело сказал:
— Садись, подвезу. А то, я гляжу, ты еле ноги волочишь.
— Притомился в пути, — ответил Изот.
— Вот-вот. Садись! Места хватит. Да и нам не скушно будет ехать. — Мужичок приветливо глядел на Изота.
— Благодарствую на добром слове, — ответил Изот, радуясь в душе такому везению.
— Потом поблагодаришь, когда довезём, — расхохотался мужичок. — А то дело ещё не сделано, а ты уже в ноги кланяешься…
Он остановил лошадь, и Изот сел на душистое сено, в избытке постеленное в сани, рядом с молодухой.
— Садись, — звонко рассмеялась она, отодвигаясь чуть в сторону. — Место я тебе нагрела.
— Спаси вас Бог, — проронил Изот
— Закутывай, дядя, ноги в тулуп, — продолжала молодуха, — а то неровен час, сидя на месте, на ветру, застудишься. — Она осмотрела его когда-то добротные, но приходившие в негодность, сапоги, сшитые из толстой кожи. Они дышали на ладан, подошва истёрлась от долгой носки и совсем истончилась.
Изот с благодарностью посмотрел на сердобольную соседку и закрыл ноги овчинным тулупом.
— Но, милая-а-а, — протяжно крикнул мужичок и дёрнул вожжи. Лошадка весело побежала по дороге.
Небо
Изот глубоко вдыхал морозный воздух, привалясь спиной к задку саней, лёгкая истома уставшего человека клонила ко сну, на какой-то миг он проваливался в небытие, и всё окружающее проваливалось тоже, но в последнее время выработанная настороженность не покидала его, и он открывал глаза.
Мужичок оказался словоохотливым. Он, наверное, и подсадил Изота, чтобы за разговором скоротать медленно тянущееся время. Был он небольшого роста, худосочен, золотистого цвета борода начиналась почти у глаз, в армяке на вате, подпоясанным для тепла ремнём из сыромятины, в двупалых рукавицах, в которых он держал вожжи, ремённый кнут с кнутовищем из ореховой ветви лежал под ногами.
Ещё как только Изот садился в сани, он оглядел его придирчиво, отметив опрятную, но изношенную одежду, из осмотра можно было предположить, что когда-то этот человек жил в достатке, но в последнее время дела его покачнулись и как он не ухаживал за своим кафтаном, он донельзя пообносился.
Подстегнув лошадь, чтоб она резвее бежала, мужичок, оборачиваясь к Изоту, спросил:
— В город-то по делу или живёшь там?
— По делу, — ответил Изот. И чтобы не было больше расспросов добавил: — Погорелец я. Иду подзаработать немного, поправить свои дела.
— Вот оно что, — проговорил возница. — Я давеча отметил, думаю, мужик, видно в неприятность попал: одежонка хоть и чистая, а ветхая… Значит, угадал. Пожар — беда. — Он покачал головой. — Никого и ничего не щадит…
Он запнулся, не договорив до конца фразы, а потом продолжал:
— Горели мой батюшка с маманькой, царство им небесное, я-то ещё мальцом в те годы был. Ой, пережить такое!.. Огонь он ведь без глаз — не жалеет ни сирого, ни богатого… Страху тогда натерпелись…
Он вздохнул и дёрнул вожжами:
— Веселей беги, родимая, дорога укатиста да и воз не велик…
Они замолчали. Изот закрыл глаза, предаваясь вновь навалившейся дремоте..
— А я вот, — продолжал возница, — везу до дому свояченницу. Гостила она у нас на Рождество.
Возница ещё что-то говорил, но Изот утомлённый трудным переходом, устав от ночного бдения у костра, скоро перестал слышать голос, крепко заснув. Снилось ему, как он и старец Кирилл идут по болоту… Старец в белых одеждах, седой, с длинными редкими волосами. В не застёгнутый ворот рубахи виден шнурок с нательным крестом и оберег — «рыбий зуб». В руках посох, на который он опирается. Болото нескончаемо, куда не кинешь взгляд, везде унылое пространство: топкие места, заросшие редкой травой и чахлыми берёзками, трепещущими тонкой листвой, открытые водяные окна с коричневой торфяной водой, кажущиеся непомерной глубины. Изот с опаской идёт след в след за старцем и думает, как же он может найти правильную дорогу к скиту, где уже не был столько лет…