Огненный Зверь

Солодкова Татьяна

Я не знала, сколько длилась эта поездка, но я бы смело назвала ее Дорогой в Ад. Капюшоны не медлили. Такой физической боли я еще не чувствовала никогда в жизни, даже когда горела заживо во время вживания Зверя, даже тогда это были цветочки, легкая прелюдия.

Было ощущение, что у меня раны по всему телу, и из них льется кровь. Я начала нервно оглядывать себя.

"Спокойно, - сказал Зверь.
– Да, ты чувствуешь кровь, но это не твои раны, не твоя кровь. Это только чувства, твое тело здорово и в прекрасной физической форме.

Ты мне веришь?"

– Верю, - выдохнула я, вцепившись в руль мертвой хваткой.
– Чееерт!
– я зашипела от новой боли.
– Сволочи... Ненавижу...

"Так, хватит, - решил Зверь, - отдай мне контроль, я поведу, еще врежемся куда-нибудь".

Я глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться вопреки боли во всем теле и выпустить Зверя. Уже через несколько секунд, мои руки сами собой, переместились на руле поудобнее, плечи распрямились. Он взял под контроль мое все мое тело ниже шеи.

"Отлично, - прокомментировал Зверь.
– Теперь можешь не отвлекаться".

А я бы как раз отвлеклась и с удовольствием. Боль стала почти невыносимой, я сцепила зубы. Нет, я не сдамся, ни за что не сдамся. Что знал Золотаревский, что видел благодаря своему дару, не это ли, когда просил об одном: верить в себя? Что ж, вера в себя - это все, что мне осталось, и я отчаянно верила всем своим существом.

В этот момент я любила и верила. Зверь сказал, что только наша любовь может спасти Кирилла, только она способна поддерживать эту связь, которая позволяет мне разделить с ним его страдания.

– Звееееерь!
– зашипела я через крепко сжатые зубы, когда боль стала практически невыносимой.

"Что?"

– Ни... ни... ничего... Так...

"Прекратить?"

– Нет!
– я испугалась, он спросил это очень серьезно.
– Ни за что! Все... все нормально.

Ощущение близости усилилось, мы двигались в нужном направлении. Я чувствовала, что он уже где-то недалеко.

– Где мы?
– простонала я. Глаза слезились, я уже и видела-то с трудом.

"Черт его знает, - ответил Зверь.
– Опять какая-то окраина".

И вдруг я не выдержала, закричала в голос. Что это? Это было невыносимо.

"Ломают кости", - пояснил Зверь, хотя и не нуждалась в пояснениях, я сосредоточилась только на том, чтобы сделать очередной вздох.

Мое сознание стало ускользать, я поймала себя на том, что плохо понимаю, что происходит вокруг. Нет, так не пойдет, я сильная, я все выдержу!

Я крепче сжала зубы, затрясла головой, пытаясь прийти в себя. Хотелось кричать и валяться по земле, я уже толком не чувствовала ни рук, ни ног, сплошная боль по всему телу. Мне казалось, я даже чувствую настоящий запах крови.

Машина остановилась за одним из темных зданий. Зверь вернул мне контроль над моим телом полностью.

Я часто моргала, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающих строениях.

– Что это?

"Какой-то завод. Кажется, заброшенный", - отозвался Зверь.

В нашем

городе действительно был консервный завод, который разорился и был закрыт несколько лет назад. Потом начались судебные тяжбы за территорию, и неизвестно, чем они закончились, и закончились ли вообще.

– Я поняла, где мы, - сказала я.

"Хорошо. Чувствуешь? Он совсем рядом".

– Чувствую... Ааа, - я прикусила себе губу до крови, сознание снова начало меркнуть.
– Я больше... не могу....

"Я могу прервать связь по одному твоему слову, - напомнил Зверь.
– Пока связь крепкая, но только скажи".

– Нет, - снова задохнулась, потом закашлялась.
– Я... выдержу.

"Твои силы на исходе".

– Его тоже!

"О да".

– Я его не брошу. Ни за что!

"Сейчас нам остается только ждать, пока Капюшоны уберутся отсюда".

– Я дождусь, - я силой воли заставляла себя сохранять сознание.
– Дождусь...

"Знаешь, мне кажется, ты его очень разозлила, он злоупотребляет даже для садиста".

– Зна..ю...
– по моему лицу градом катился пот, ногти впились в ладони.

Я не сдамся, я выдержу. Я его не брошу.

"Он умирает", - вдруг жестко сказал Зверь.

Я снова задохнулась.

– Нет, - прорычала я, - он не умирает!

Я напряглась, пытаясь вобрать в себя как можно больше чужой боли.

"Ты что делаешь?!" - испугался Зверь.

– Он не умрет! Вот, что я делаю!

"Дура, твое сердце не выдержит!"

"Выдержит", - я отвечала уже мысленно, говорить сил не осталось.

"Изольда, я сейчас разорву контакт", - предупредил Зверь.

"Черта с два, ты так со мной не поступишь".

"Ты умрешь".

"Не умру. Я сильная. Я все выдержу".

Зверь на некоторое время замолчал. Я сосредоточилась на своем маленьком аду, на океане боли. Владимир Петрович верил, что все будет хорошо, если я буду достаточно сильной, он видел, он знал, а значит, так и будет.

"Уходят", - сказал Зверь.

Я вскинула голову. Мы стояли в тени, моя машина была темно-синей, поэтому люди, вышедшие из здания неподалеку от нас, в мою сторону даже не взглянули.

"Включай блокировку!
– заорал Зверь.
– У него дар Кирилла!"

Если бы меня спросили, как я это сделала, я не смогла бы ответить, я и сама не знала. Моя вера и моя любовь сделали это за меня. Несмотря на всю боль, терзавшую меня, блок чувств послушно включился. Возможно, это был не идеальный блок, и Кирилл бы смог почувствовать и через него, но Капюшон не Кирилл, пусть он и присвоил себе его дар. Кирилл тренировался долгие годы, чтобы управлять этим даром так, как сейчас, Капюшон не мог сориентироваться так быстро и научиться всему, дар - это всего лишь дар, способность, которую надо взращивать и тренировать, главное - это люди, которые обладают этими способностями. Это меня и спасло. Никто меня не почувствовал.