Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия
Шрифт:
А оружейные порты нацелились прямо на меня.
Я застыл. Робот, словно от ужаса, трясся на магнитном ветру. Ужаса передо мной. Или… чем-то за моей спиной.
Я начал разворачиваться. В глазах зарябило от помех, откуда-то – тихо-тихо – донесся вроде бы голос:
– …думай шевели… Кит… не…
– Бейтс? Бейтс?!
На месте «Связь прервана» расцвел новый индикатор. По неизвестной причине пехотинец переключился на радиосвязь, и, хотя мы находились на расстоянии вытянутой руки, я едва мог разобрать его слова.
Фарш из слов:
– …у
И Саша, чуть яснее:
– …ак он не видит?..
– Вижу что? Саша! Кто-нибудь! Чего я не вижу?
– …прием? Китон, ты меня слышишь?
Бейтс каким-то образом усилила сигнал. Помехи гремели, словно океан, но теперь я мог разобрать слова на их фоне.
– Да! Что?..
– Не шевелись, ты понял? Замри! Подтверди.
– Подтверждаю, – зонд неуверенно держал меня на прицеле. Темные зрачки стереокамер судорожно моргали, стягиваясь в точки. – Что…
– Китон, прямо перед тобой что-то есть. Между тобой и солдатом. Неужели ты не видишь?
– Н-нет. Дисплей сдох…
– Как он может не видеть, – вмешалась Саша, – когда оно прямо…
– Размером с человека, – Бейтс повысила голос, – радиально-симметричное, восемь-девять конечностей. Вроде щупалец, но… сегментированных. Шипастых.
– Ничего не вижу, – проговорил я.
Но я видел, как что-то тянулось ко мне – в саркофаге, на борту «Тезея». Видел, как оно неподвижно лежало, свернувшись клубком в корабельном хребте, наблюдая, как мы выкладываем свои планы.
Я видел, как сжималась в комочек синестет Мишель. Его нельзя увидеть. Оно не… невидимое…
– Что оно делает? – спросил я.
Почему я его не вижу?
– Просто… висит в воздухе. Руками помахивает. О, ч… Кит!..
Пехотинцу как будто отвесил пощечину великан, и робота снесло в сторону, приложив о стену. Внезапно вернулась лазерная связь, напитав дисплей данными: взгляд из глаз Бейтс и Саши, несущихся по инопланетным тоннелям, и сигнал с камеры зонда, чей объектив уперся в скафандр с надписью «Китон», накарябанной на кирасе по трафарету. И рядом с ним что-то наподобие морской звезды, бьющей воздух лишними руками.
Банда вывалилась из-за поворота, и теперь я почти увидел нечто, трепещущее как воздух от жара. Существо было огромное и шевелилось, но всякий раз, когда я пытался остановить на нем взгляд, тот будто соскальзывал. «Оно не настоящее, – с истерическим облегчением подумал я. – Это очередная галлюцинация!» Вдруг появилась Бейтс, и тварь оказалась прямо передо мной – без всякого мерцания и абсолютно реальная; ничего, кроме схлопнувшейся волны вероятности и неоспоримой массы. Обнаруженная, она метнулась к ближайшей стене и промчалась над нашими головами. Суставчатые щупальца хлестали воздух бичами. Короткий гулкий стрекот за спиной, и создание повисло посреди туннеля, обугленное и дымящееся.
Неровный перестук. Вой замирающих подшипников. Три пехотинца висели в строю посреди прохода; один смотрел на инопланетянина. Я заметил, как
Через оптический линк три пары легких наполняли внутренность моего шлема тяжелым дыханием.
Отключенный робот парил в мутном воздухе. Труп инопланетянина слабо бился о стену, чуть подергиваясь: гидра из позвоночных столбов, обожженная и костлявая. На то, что мне померещилось на борту «Тезея», она походила мало.
Меня это даже обнадежило, хотя я бы не смог ответить почему.
Двое активных пехотинцев сканировали взглядами мглу, пока Бейтс не дала им новый приказ: один взялся за труп, а другой поддержал павшего товарища. Бейтс ухватилась за дохлый зонд и вырвала фал из разъема.
– Отступаем. Медленно. Я за вами.
Я запустил реактивные двигатели в ранце. Саша промедлила. Витки экранированного кабеля пуповиной плыли вокруг нас.
– Пошли! – скомандовала Бейтс, подсоединяя отключенного робота прямо к своему скафу.
Лингвист двинулась за мной. Майор замыкала процессию. Я вглядывался в дисплей, ожидая, что к нам вот-вот нагрянет свора многоруких чудищ.
Не нагрянула. Но почерневшая тварь на брюхе робота была вполне реальна. Не галлюцинация. Даже не поддающийся осмыслению плод синестезии и ужаса. «Роршах» оказался обитаем, и его обитатели были невидимы.
Временами. Типа того…
И одного из них мы только что убили.
Бейтс вышвырнула отключенный зонд в пространство, как только мы выбрались в вакуум. Пока пристегивались, собратья дрона использовали его вместо мишени, не прекращая стрелять, покуда от бедолаги не осталось ничего, кроме стынущего пара. Даже эту разреженную плазму «Роршах» заплетал в кружева, прежде чем она рассеялась.
На полдороге к «Тезею» Саша обернулась к Бейтс.
– Ты…
– Нет.
– Но… они ведь могут действовать самостоятельно, да? Автономно.
– Не на ручном управлении.
– Повреждение? Пик?
Бейтс не ответила.
Она послала сообщение на корабль. К тому времени, как мы добрались до «Тезея», Каннингем вырастил на хребте «Тезея» еще один метастаз – дистанционно управляемый секционный зал, набитый манипуляторами и датчиками. Стоило нам забраться под броню, выживший пехотинец подхватил тело и сорвался с места, доставив груз до цели, пока мы только заканчивали стыковку.
После очередного возрождения нас уже ждали плоды предварительного вскрытия. Голографический призрак расчлененного инопланетянина восстал из КонСенсуса, словно освежеванная туша на каком-то чудовищном банкете. Раскинутые щупальца напоминали человеческие позвоночники. Мы сидели вокруг стола и ждали, когда кто-нибудь приступит к пиршеству.
– Обязательно было палить по нему из микроволновки? – съязвил Каннингем, барабаня по столу пальцами. – Вы его напрочь сварили, клетки изнутри полопались.