Огнепад (Сборник)
Шрифт:
– Вашу полностью защищенную от взлома систему? – Полковник качает головой. – Нет, если они вытащат пушки, то сразу… Вот же черт!
– Что?
Изоляционная грязь, с умом использованная для изменения термального профиля. Никакой техники, сплавов и синтетики, способных выдать атакующих. Переплетенные тела да акробатические позы: как все эти формы выглядят на уровне земли? Что видят камеры, смотрящие на…
– Дикая природа. Они имитируют живую природу.
«Ягуары и партизаны, вашу мать…»
– Что?
– Это наследственная
Хотя, разумеется, нет. Она слишком молода и не помнит гордые традиции былого Эквадора по защите своей чудесной мегафауны. Лейтенант еще не родилась, когда стадо пекари и группу «зеленых» расстрелял ретивый дот, запрограммированный охранять местную взлетную полосу. Не знала про предохранители, которые с тех пор по закону обязаны были ставить в каждую боевую автосистему в стране. Впрочем, сейчас о них все забыли, так как фауны не осталось.
Вот вам и система безопасности! Повстанцы достаточно умны и не раскроются, пока не минуют огневой предел.
– Сколько до прибытия дронов?
Лейтенант ныряет в собственную голову, проверяет данные:
– Семнадцать минут.
– Придется предположить, что атакующие завершат свою миссию до того.
– Да, сэр, но… какую миссию? Что они собираются делать, ногтями краску процарапать?
Он не знает. Источник тоже. Даже сами повстанцы, скорее всего, не знают и не узнают, пока не сольются в сеть. Можно было прямо сейчас схватить одного, считать воксели с разума и ни черта не получить.
Это самое пугающее в роевом разуме: его планы всегда слишком большие, в одну часть не входят.
Полковник качает головой:
– Значит, к орудиям у нас доступа нет. Как насчет обычных систем?
– Без проблем. Станциям необходимо связываться друг с другом, чтобы уравновешивать скорость инжекции.
Повстанцы уже на полпути к скрубберам. Поразительно, как быстро они двигаются из-за своих уродливых конвульсий.
– Обеспечьте доступ.
По схеме справа налево проносится звездная волна: переключатели, вентили и мириады интерфейсов, вышедших в сеть. Полковник указывает на горсть искр в юго-западном квадранте:
– Мы можем спустить эти резервуары?
– С трудом, – она хмурится. – Полный сброс приведет к катастрофе. Система пойдет на такое, только если понадобится предотвратить что-нибудь еще хуже.
– Например?
– Взрыв, полагаю.
– Устанавливайте.
Она шепчет сладкие банальности далеким стражникам, но выглядит несчастной:
– Сэр, а с технической точки зрения… в смысле использование отравляющего газа…
– Сульфатный прекурсор. Геоинженерные запасы. Это не военное оружие.
Технически.
– Да, сэр, – она по-прежнему несчастна.
– Контрмеры следует привести в действие до того, как они соединятся, лейтенант. Если есть лазейка – любая, – рой ее увидит. А если эта чертова штука проснется, возможности обхитрить ее не существует.
– Да, сэр. Готово.
– Быстро
– Вы сказали, что так нужно, сэр, – она протягивает палец к появившейся алой иконке, пульсирующей на картине. – Мне…
– Пока не надо.
Полковник смотрит с опосредованной орбиты и пытается понять общую картину. Что, черт возьми, они делают? Что может сделать роевой разум тростниковыми матами и парой килограммов…
Секунду… Он наугад выбирает атакующего и увеличивает изображение. Теперь видно, что грязь, покрывающая тело, отливает чуть ли не золотом. Не совсем минеральный материал, что-то…
Полковник лезет в архив, ищет в перечне микробов любую военную синтетику, которая может есть гетероциклики. Таких десятки.
– Их цель – кабель.
Лейтенант смотрит прямо на него:
– Сэр?
– Грязь – не только камуфляж, а еще и груз. Это…
– Биопаста, – лейтенант присвистывает и с новой решимостью обращает внимание на экран.
Полковник пытается думать. Они не просто хотят отрезать аэростат: для такого не нужен рой, и даже заходить за периметр не требуется. Что бы там ни было, это микрохирургия. Нечто, требующее глубоких локальных вычислений, – может, дело в микроклимате или в чем-то, на что может повлиять ветер или влажность, еще с десяток хаотических переменных. Если они не пытаются обрезать кабель, скорее всего, хотят им маневрировать: биокоррозийная дыра диаметром в X миллиметров здесь, растягивающаяся заплатка восковых мономеров там – и наверху, в стратосфере, аэростат сдвинется на точное число метров по какому-то четко выверенному направлению…
С какой целью? Поиграть с ремонтными дронами? Заблокировать вид с орбиты, в самый критический момент загнать в тень террористический акт? Может, им не нужен кабель, и они…
– Сэр?
Первые повстанцы уже добрались до безопасной территории.
– Сэр, если нам нужно их подогреть до слияния…
– Не сейчас, лейтенант.
Он – слепец в ярко освещенной комнате! Макака-резус, играющая в шахматы с гроссмейстером. Понятия не имеет о стратегии оппонента, даже о правилах игры. Знает только, что обречен на поражение.
Последние повстанцы, дергаясь, вылезают из зоны поражения. Палец лейтенанта замер над иконкой, будто над укусом комара, еле сдерживаясь, чтобы не чесать.
Слияние.
Это мгновение дальнего фокуса, взгляд в тысячу душ. Все можно увидеть в их глазах, если знать, что искать, а также если ты достаточно близок и быстр. Но полковник далеко, и проворности ему не хватает. У него есть только вид сверху, с телескопа, висящего за тридцать шесть тысяч километров от места событий, рикошетом переданный через атмосферу и развернувшийся на этом столе. Но полковник видит, что будет: слияние взаимопересекающихся частей, мгновенное изменение языка тела, моментальный эволюционный скачок от конвульсирующего четвероногого до разумного супероружия.