Огнерожденный
Шрифт:
Они свернули на улицу Цветочников, узкую и плохо освещенную. В принципе, отсюда было недалеко до университета. Можно пройти и мимо него, – там тоже горели фонари, и было безопасно. Но школяр взял левее – напрямик, через переулки. Так было быстрее. Подмастерье мысленно одобрил поступок провожатого и прибавил шаг. Если у Ламераноса срочное известие, то не стоит задерживаться в пути. Да и до его дома не так уж далеко.
Фарах шел быстро, и теперь школяр держался за спиной. Он по-прежнему еле плелся, шумно сморкаясь и кашляя на ходу. Конечно, паренька можно понять, – он только исполнял поручение. Ему не надо было торопиться, лишь бы исполнить просьбу
Из переулка они вынырнули на улочку Кожевников и быстро добрались до маленького перекрестка. Посреди него высился одинокий фонарь уже знакомый Фараху. Светил он тускло, едва-едва. Так – просто для порядка. Отсюда нужно было сворачивать на улицу Героев, именно на ней и стоял дом Ламераноса. В принципе, до него было еще далеко, но дальше дорога шла по прямой, заблудиться было сложно. Подмастерье заторопился, стремясь быстрее добраться до ученого и выяснить, наконец, что случилось.
Миновав первый дом на улице, Фарах внезапно сообразил, что не слышит шагов школяра и обернулся. Улица была пуста. Лишь на перекрестке едва мерцал тусклый фонарь, бросая причудливые тени на каменные стены домов.
– Эй! – позвал Фарах. – Парень!
Никто не отозвался. Только ветер прошелестел по темной улице, швырнув в лицо воспитанника горсть снежной крупы.
Подмастерье оглянулся по сторонам и невольно попятился. Кругом не было ни души. Только темная пустая улица и холодный ветер. Очень некстати вспомнилось, что тогда, в первый визит к ученому, именно здесь он и увидел подозрительную тень.
– Парень! – крикнул Фарах, судорожно вцепившись в пояс. Руки сами по себе искали нож, но напрасно, Теперь он хранился у Састиона.
Темно и глухо. Злая ночь. Подмастерью вдруг стало холодно. Ветер выдувал последнее тепло из шерстяного плаща, снежная крупа хлестала словно кнут – жестко и зло. Из темноты веяло страхом. Обморочным, жутким, пробиравшим до самого дна души. Фарах снова оглянулся, пытаясь понять, что происходит, и почувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом от ужаса.
Он замер на месте, не зная, что делать: то ли возвращаться к фонарю, искать школяра, то ли идти дальше, к дому ученого. Возвращаться не хотелось. Там – неизвестность. Куда пропал школяр, – знать не хотелось. Наконец, подмастерье решил, что лучше всего будет пойти к дому Ламераноса, надеясь, что его издалека приметит стражник. Он глубоко вдохнул, собираясь с духом. В этот момент фонарь за его спиной ярко вспыхнул и тут же погас.
На улицу обрушилась тьма. Она придавила Фараха плотным покрывалом, пригнула к земле. Дыханье перехватило. Подмастерье присел, как от удара и замер, не решаясь пошевелиться. Страх навалился сверху, из темноты. Сначала оглушил, потом заставил замереть сердце, и пополз ледяной струйкой между лопаток вниз, к пояснице.
Мертвая тишина окутала улицу. Даже ветер притих, словно тоже испугался ночи. Мир замер, выжидая. А потом сердце Фараха очнулось и заколотилось в ребра так, словно хотело выскочить наружу. Подмастерье замычал от ужаса, и не в силах справиться со страхом, плашмя упал на землю, ткнувшись лицом в мокрый снег.
Это его и спасло. Темнота полыхнула огнем, и яркая молния бесшумно лизнула стену дома прямо над головой Фараха. В яркой вспышке, на секунду осветившей улицу, он увидел два темных силуэта замерших у соседнего дома.
Тело отреагировало само по себе. Животное начало вязло
Пока голова вспоминала, тело двигалось. Фарах, на секунду потерявший себя, очнулся только на перекрестке. До него подмастерье добрался в один миг. Он не помнил, как вскакивал, разворачивался, бежал. Казалось – вот лежит, распластавшись на снегу. И сразу – летит по улице, шарахаясь из стороны в сторону.
Из темноты, наперерез метнулась тень. Школяр! Раскинув руки, он бросился на Фараха, стремясь поймать, удержать, остановить… Подмастерье отпрянул в сторону, но парень оказался быстрее, прыгнул следом, цепляя руками за плечо… Подмастерье с разбега ткнул пятерней ему в грудь, вложив в удар всю силу, выплеснув весь страх, в кратком мгновенье ненависти. Из-под растопыренных пальцев плеснуло белое пламя и школяр, сбитый с ног резким ударом, покатился по снегу.
Фарах перепрыгнул через него бросился в ночь. Он бежал изо всех сил, наугад, не видя дороги, не думая о ней. Мчался вперед, спасая свою жизнь, и в голове колотилась только одна мысль – быстрее, быстрей! А за ним по пятам мчался ужас. Он летел по ночным улицам следом за жертвой, холодя затылок и отвратительно воняя горелой плотью. Фарах знал: стоит остановиться, и ужас тотчас догонит его. Скует ледяной цепью, повалит на землю и будет держать пока не придут они – Жрецы Темного Пламени, устроившие за своей жертвой настоящую охоту. И подмастерье летел сквозь ночь на крыльях отчаянья, страшась даже подумать о том, что может споткнуться о камень или поскользнуться на льду.
Выбежав к площади, он почувствовал, что незримый ужас отстал. Фарах, уже пришедший в себя, перешел на шаг. Пытаясь отдышаться, он шумно сопел и жадно хватал ртом морозный воздух. Шел быстро, иногда оборачивался, чтобы бросить в темноту быстрый взгляд.
Темные искали его, Фарах был в этом уверен. Холодный ночной ужас – это их темная воля, страшное колдовство "высматривающее" жертву. С помощью этой злой воли, Темные пытались определить, куда направился Фарах. Он понимал, что еще ничего не кончилось. Ему удалось немного опередить преследователей, оторваться от них, но и только. Темные идут следом, они "почуют" его, если подберутся ближе. Нельзя останавливаться, нельзя!
Теперь на площади горел только один фонарь. Под ним стояло трое людей. В одном из них Фарах опознал фонарщика, разумеется, по короткой лестнице, – ее фонарщик держал под мышкой. Наверно, гасил фонари, да остановился поболтать с прохожими. Похоже, горожане действительно чем-то встревожены, раз до сих пор не разошлись по домам. Все спорят…
У Фараха мелькнула мысль – подойти к людям, прибиться к компании, вступить в разговор. Может, Темные не посмеют напасть при свидетелях. И тут же пришла уверенность – посмеют. Еще как. Что им три горожанина? Размажут по стенкам вместе с жертвой. Нет. Это не выход.
Не зная что делать, подмастерье оглянулся и поежился. Холодный ужас остался позади, но он метался по улицам, высматривая свою жертву, и не собирался отступать. До подмастерья доносились незримые волны холода, расходившиеся от колдовства темных жрецов. Они искали его, подбирались все ближе, как гончие, напавшие на след.
Заныл затылок, словно предупреждая, – скоро враги будут здесь. Темные шли следом, уверенные в том, что жертва не ускользнет. Они – охотились. И на этот раз рядом не было Жрецов Огня, чтобы защитить глупого мальчишку.