Огни светлячков
Шрифт:
«Жди меня в 20:30» – прочитала Сагора.
С сияющими глазами она поставила корзинку рядом с Наджарой и села около нее на столешницу, чуть отстраненно, но ласково улыбаясь. Наджара вздохнула и, напряженно сопя, приступила к рисованию затейливого узора на торте. Как человек выстраивает каждым шагом и решением свою судьбу, она новым и новым завитком создавала волшебное полотно из крема.
Сагора повернулась, наблюдая за движениями подруги.
Когда та только сделала несколько первых штрихов, казалось, что чудесный торт, вся основа, загублен этими несуразными линиями, кое-как расположенными на его поверхности. Но вот еще несколько штрихов и шаг за шагом, линия за линией некими
Но каким же образом верно выбрать направление каждой линии? Сагора задумчиво покосилась на подругу.
Действия Наджары сейчас гармоничны и созвучны друг другу, одна линия плавно вытекает из другой, словно так и было запланировано, а весь орнамент она создавала множество раз. Но каждый заказ для Наджары – это возможность сделать что-то новое, и она никогда не повторяется. Любое ее творение – шедевр. Сейчас женщина находится в состоянии полной гармонии с миром, и словно сами Боги водят ее рукой. Она не задумывается над следующей линией, та приходит откуда-то из подсознания, где готовый рисунок уже принял свою форму. Наверное, в этом и есть секрет: довериться своему сердцу, не пытаясь контролировать собственные чувства, решения, и душа приведет тебя к тому месту, куда ты стремишься.
Заканчивая работу, Наджара, не отвлекаясь, обратилась к Сагоре:
– Удивительно. Прошло уже немало времени, а ваши отношения с Ма изменились только в лучшую сторону. Каждый день проведенный вместе, у вас, точно первый. Вы погружаетесь глубже друг в друга, словно бы и нет дна у океана ваших душ.
– Говорят, чтобы разлюбить человека, нужно хорошо его узнать. Но чем больше я узнаю Ма, тем сильнее становятся мои чувства. Знаешь, я думаю, что каждый человек небесами соединен с чьей-то душой. Блуждая по миру, они однажды встретятся, и пусть их даже разведут обстоятельства или люди, они все равно найдут друг друга спустя какое-то время. Пройдет несколько дней, месяцев, десятилетий, а может и жизней, но они вновь обретут друг друга.
Сагора поправила волосы и продолжила:
– Когда такие люди встречаются, мелодия их душ сплетается в едином, чарующем созвучии. И тогда становятся несущественными все те вещи, которые мы считали чрезвычайно особыми, растворяются эти множества стереотипов о любви и счастье. В этих чувствах становится неважно, разделяющее вас расстояние. Как бы далеко не находились ваши тела, ваши души будут всегда вместе. Ведь и вы с Михаилом до сих пор любите друг друга, хотя видитесь только несколько раз в году, лишь изливая душу в частых письмах. Но, однако, от этого ваши чувства не теряют своей ценности или глубины.
Поймав взгляд Наджары, она улыбнулась:
– Между нами с Ма особое взаимопонимание, мы чувствуем друг друга без слов, и я могу провести с ним в молчании целый день, но мне не надоест и не станет скучно. Люди, соединенные небесами, ценят каждое мгновение, проведенное друг с другом, но при этом не становятся хозяевами или рабами своих любимых. Не зависят от чувств, а наслаждаются ими. Такой любви не нужно постоянное присутствие другого человека, не нужно знать, где он находится и чем занят. Эта любовь строится на глубоком взаимопонимании и абсолютном доверии, – Сагора вдруг нахмурилась. – Там что, совсем нет клиентов?
– А может девочки объявили забастовку? – засмеялась Наджара, придирчиво осматривая полученное творение. Но тут в кухню вновь заскочила
– Ой, как же сложно, – простонала, смотря на заказ, в котором значились пирожные с очень замысловатым рецептом. – Еще и так много.
Наджара коварно захихикала, и чуть не смазала рукой орнамент на торте. Театрально обидевшись, Сагора фыркнула и начала готовить, стараясь не упустить какую-нибудь мелочь, без которой не будет того пряного, обволакивающего вкуса.
По карнизу негромко застучали капли дождя, и этот мерный шум заполнил погрузившуюся в тишину кухню. Над жаровнями воздух накалился, отдавая тепло всему помещению; едва уловимо на сковородке шипят пирожки, которые готовит Наджара, а из духовки в комнату прокрадывается теплый запах манника; зашумел включенный Сагорой чайник, создавая волшебный уют в этом маленьком царстве. Стрелки часов лениво ползут вперед, и за окном на город опускается прозрачный и тихий вечер.
Закончив работу, Сагора переоделась и вернулась на кухню, где Наджара все еще корпела над только что заказанными пирожными. А ровно в половине девятого в пекарню зашел Ма. Поздоровавшись с девочками и немногочисленными посетителями, юноша прошел на кухню, где подруги тихо беседовали.
– Привет, Наджара, – весело улыбнулся Ма. – Сагора, прости, что не разбудил.
– Не переживай, – вздохнула и закатила глаза, – об этом позаботился Аро.
– Ах, проказник,– засмеялся юноша. – Зато никогда не проспишь. Вы уже закончили? Мы можем идти?
– Да, – кивнула Сагора, вешая сумку на плечо.
– Так и не сознаешься, где взял землянику? – прищурилась Наджара.
– Это тайна, – он широко улыбнулся, поклонившись. – И моя особенная магия.
Молча шагая рядом с Ма, Сагора с трепетом в душе вслушивалась в тихое пение птиц, слившихся с зеленью парка. Постепенно серая голубизна вечера сменилась, темно-синей, почти черной окраской ночи. Сагора полностью доверилась Ма, так как сама совсем не видела дороги. Единственные источники света – луну и звезды – скрывали громадные обсидиановые облака. Величественные деревья леса, в эту безветренную ночь неподвижно возвышались над миром вековыми стражами.
Поравнявшись с домом, Ма, однако, не свернул на ведущую к нему тропинку, а прошел мимо, все дальше углубляясь в лес. Постепенно шум города совсем растворился в молчании ночи, а лес сменился небольшой поляной, где на пригорке поднимался к облакам, раскинув широкие ветви, старый дуб. Подойдя к нему, Ма щелкнул зажигалкой, и это небольшое место озарило пламя свечи.
Сагора улыбнулась, увидев расстеленный на траве плед и кружки. Осторожно поставив лукошко, опустилась на мягкую ткань. Свеча приглушенно затрещала, видно, уловив слабый ветерок. Бережно укрыв плечи Сагоры другим пледом, Ма сел рядом. Над разлитым в кружки чаем поднимается пар, источая терпкий аромат. Сагора прикрыла глаза, вслушиваясь в ночное безмолвие, но лес спал, окутанный трепетной тишиной. Открыв глаза и плотнее завернувшись в плед, обратилась к Ма:
– Сегодня безлунная ночь. Небо все затянуто облаками.
– Некоторые чудеса могут проявиться только в темноте, – вкрадчиво улыбнулся Ма, задувая свечу.
На несколько мгновений мир погрузился в непроглядную черноту, но вот, словно по мановению чьего-то волшебства, начали появляться едва заметные огоньки. Поначалу они казались лишь неясными, размытыми пятнами, но постепенно, набравшись сил, ярко вспыхивали желтым и зеленоватым огнем. С тихим шелестом травы, сплетаясь в причудливом танце, один за другим поднимались ввысь светлячки. Сагора восторженно выдохнула, и Ма обнял ее, а бархатно-черный небосклон озарили миллиарды мерцающих огней.