Огонь без дыма
Шрифт:
Она думала, что в таком случае, Семь Королей джиннов не были титулованы по своему внешнему виду.
Казалось, вечность Ари задерживала дыхание, наблюдая, как Азазил и Белый Король пялились друг на друга. Оглядевшись, Ари заметила напряжение в челюсти Азазила, что выдавало его удовлетворение. Он казался постоянно пугающе довольным. Белый Король, однако, выглядел так же, как и до этого. Без эмоций. Пустым. Бездушным.
И внезапно Ари поняла, почему он, должно быть, был титулован Белым Королем. В нем была чистота.
Чистейшее зло.
— Мы собираемся просто смотреть друг на друга? —
Удовольствие отразилось в глазах Азазила, и воздух, казалось, пульсировал вокруг него, словно волны бурно накатывали и разбивались о скалы. Скалой в данный момент был Белый Король и, к потрясению Ари, он на самом деле отшатнулся от нападения. Она бросила на Азазила удивленный и восхищенный взгляд, перед тем как напомнить себе, что она должна была концентрироваться на том, чтобы оставаться под Мантией.
— Как смеешь ты обращаться ко мне так неуважительно?
Белый Король посмотрел на Азазила из — под ресниц, его черты все еще были жестокими и пустыми.
— Извиняюсь, Господин.
Принимая извинения легким кивком, Азазил уселся на трон, заставляя Ари отклониться назад. Терпкий аромат цитруса и граната окутал Ари, и ее нос чуть не оказался в его серебристых седых волосах. Она ощутила давление на своей коже, словно сильный ветер старался сдуть ее в противоположную сторону. Сердце глухо ударилось, Ари старалась удержаться на ногах, сопротивляясь силе Азазила и пытаясь сконцентрироваться на развернувшемся разговоре. Что она пропустила?
— Господин запросил аудиенции со мной, чтобы спросить есть ли у меня Пазузу, который проклял человека, Дерека Джонсона? — спросил Белый Король, поджав губы.
— Да, — спокойно ответил Азазил. — Я спрашиваю именно это.
Ее отец элегантно пожал плечами.
— Даже если это было бы правдой, Господин, с этим никто ничего не может сделать кроме Печати.
— Какого бессердечного ребенка я вырастил, что он причинил столько боли своей дочери.
Удивленная предостережением, Ари, затаив дыхание, ждала ответа своего отца. Как и до этого, Белый Король не выдал никаких эмоций. Вместо этого он осторожно посмотрел на Азазила.
— Вас шокирует, что сын учился, глядя на вас, Господин?
Смешок прогрохотал в горле Азазила.
— Я никогда не вредил тем, кого мои дети называют семьей.
— Тогда именно здесь мы отличаемся в стратегии, Господин. Возможно, моя способность пренебрегать эмоциями окажет мне услугу в этой…
— Узурпации, — зло вставил Азазил. — Ты высокомерный гнойный нарыв.
— У нас должны быть эти разногласия каждый раз, когда мы встречаемся, Господин?
Ари едва дышала, ее откинуло от трона злой вибрацией силы, пульсирующей от тела Азазила из — за неуважения Белого Короля. Он склонился на троне и зашипел на своего сына.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы настроить Печать против тебя.
Словно ожидая этого, Белый Король кивнул.
— Ты можешь попытаться, Господин. Но девочка — моя дочь, и у меня нет сомнений, что, как только она останется одна, она придет к своему отцу, своей семье.
— Ты кажешься в этом уверенным.
Горькая улыбка, которая отразилась
— Каждому ребенку нужен отец, Господин.
Растущий жар ярости начал сгущаться между отцом и сыном, и Азазил резко встал с трона.
— Ты никогда не получишь Печать. Это я тебе обещаю. Можешь идти.
Белый король, с непроницаемой маской на лице сделав «почтительный» кивок, повернулся, его фиолетовые шелковые одежды, взметнувшись, зашелестели в воздухе, и со всех направлений отражение и вспышки аметистов устремились к Ари.
Она ждала, испытывая почти физическую боль от напоминания об ее родословной, пока он шагал по огромному залу в направлении выхода.
Теперь она знала, почему Азазил пригласил ее лицезреть эту встречу с ее отцом. Он хотел подтвердить впечатление, которое она уже получила о Белом Короле. Он был жестоким, безжалостным, нелюбящим, и она никогда не должна быть привлечена на его сторону под воздействием чего — то, что он говорит или делает, потому что у этого была единственная цель: использовать ее, чтобы захватить власть своего отца.
Комната, казалось, выдохнула с облегчением, когда гигантские позолоченные двери закрылись с впечатляющей тишиной. Позволяя своей концентрации поблекнуть, Ари вышла из — под Мантии и быстро двинулась с помоста вниз, чтобы встретиться лицом к лицу с Азазилом. Как только он увидел ее выражение, то удовлетворительно кивнул. Сдерживая свои эмоции, Ари осторожно посмотрела на него. Она, может, и знала теперь, что никогда нельзя доверять своему отцу, но это не значило, что она доверяла этому пришельцу перед ней.
— Пазузу, Ваше Величество? — тихо спросила она.
Он вопросительно поднял бровь и улыбнулся.
— Твоя решимость и храбрость занятны, Печать. Пазузу не похож на других шайтанов. Он древний джинн Месопотамии, которого мы зовем Демон ветра; он старше, чем многие из его вида. Демон ветра верен Белому Королю, несмотря на его бывшее подчинение мне. Тысячи лет назад Белый Король создал целый город, провел десятилетия, прядя судьбы и наблюдая, как он растет и превращается в нечто прекрасное и плодотворное, — темным взглядом он пригвоздил ее к месту. — Мой сын построил его специально, чтобы позволить Пазузу терроризировать его, как только тот достиг своего величия. Терпение, преданность и искусное зло соблазнительны для нашего вида. Это его способ набирать очень верных последователей.
Не было слов, чтобы описать отчаяние, пронзившее Ари, когда Азазил изобразил ужас от того, что собой представлял тот, от кого она была рождена. Это было тошнотворно. Пусто. Болезненно. Душераздирающе. Она мечтала быть где угодно, лишь бы просто убежать и спрятаться от правды.
— Пазузу — дух пустыни. Он никогда не остается далеко от песка. Он не может, — он слегка ей кивнул и довольно улыбнулся. — Ты найдешь его в Розуелле, Нью — Мехико.
У Ари не было шанса ответить, поблагодарить его, сказать ему, как она была признательна за его помощь, несмотря на тот факт, что он раздавил и напугал ее. Почти сразу после его слов Ари ощутила темноту, застилавшую глаза. Она сделала глубокий вдох, готовя себя к ветру.