Огонь и дождь
Шрифт:
— Зачем они вам нужны? — И тут ее взгляд упал на терракотовую скульптуру на табурете. — Вы же лепите его! — Она прислонила афишу к спинке дивана и встала, вращая табуретку и сравнивая со снимками едва оформленную скульптуру. Она смотрелась пока еще крайне невыразительно. Была схвачена лишь поза — стоящий мужчина в распахнутой рубашке с поднятой рукой, отодвигающей пока не существующую занавеску. Однако лицо еще не начало обретать присущих Джеффу черт, а макет подоконника, завернутый в пластик, мирно ждал своей очереди на кофейном столике. Кармен прошлась вокруг табурета, и ее движения неожиданно
— Вы работаете по фотографиям?
— Да.
— Я заплачу вам за эти фотографии, Миа. — Кармен кивнула в сторону афиши. — Я на месяц освобожу вас от арендной платы.
Миа лишь засмеялась, качая головой.
Кармен вернулась на диван, отцепила один из снимков — на нем Джефф и Рик склонились над компьютером и сосредоточенно нахмурилась, разглядывая его.
— Ну и как там внутри? Чем они заняты?
— Поверьте мне, Кармен, я не имею о том ни малейшего представления. — Ей пришлось взять под контроль свой голос, ставший, видимо, весьма агрессивным, так как Кармен осеклась и прикусила губу.
— Я знаю, что слишком назойлива, — сказала она. — Я знаю, что лезу не в свои дела, но мне жизненно важно узнать о нем побольше.
— Мне кажется, я не знаю о нем ничего такого, что не было бы известно вам. А даже если бы и знала, не забывайте, что он — мой друг.
Кармен кивнула и с выражением покорности на лице протянула Миа фотографию.
— Ну что ж, ему повезло встретиться с вами. — Она со вздохом вновь окинула взглядом комнату и наконец-то обратила внимание на развешенные в коридоре вещи. — Ох, Миа, бедняжка! — Она прошествовала в коридор, где на веревках красовались ее несоразмерно свободные футболки — она предпочитала теперь свободную одежду — и нижнее белье. — Но это же смешно. У вас в коридоре развернуться негде. И потом, где вы все это стирали — в раковине? — Она заглянула в душевую, и Миа попыталась вспомнить, в каком виде там все оставлено: с веревки для водонепроницаемой занавески свешиваются мокрые полотенца, в тазиках на полу грязная вода, а на край сточной раковины накинут протез.
Кармен уже скрылась в душевой. Миа глубоко вздохнула, поплотнее запахнула халат и последовала за ней. Кармен прилаживала на место пластиковую занавеску.
— Отныне и впредь, — сказала она, вытирая руки, — вы будете пользоваться моей прачечной и моей сушилкой каждый раз, когда вам понадобится сделать стирку, хорошо? Дубликаты ключей висят под лимонным деревцем в кадушке в патио.
Миа наверняка с подозрением отнеслась бы к мотивам, породившим столь великодушное предложение, поэтому Кармен поспешила добавить:
— И не надо чувствовать себя в чем-то мне обязанной, Миа. На самом деле, это же смешно и нелепо. — И она кивнула на красовавшиеся в коридоре тряпки.
— Хорошо. Благодарю вас. — Миа отступила на шаг в коридор, надеясь таким образом выманить Кармен из душевой, подальше отсюда, но в этот момент взгляд хозяйки коттеджа упал на раковину.
— А это что? — спросила она. — Что-то вроде… — Она замялась, и по ее лицу Миа поняла, что она осознала истину.
— Это — протез груди, — сказала Миа, отдаваясь на волю рока. Ей не по силам было тягаться с Кармен в умении использовать свои преимущества для
К ее удивлению, Кармен зажмурилась и прикусила палец.
— Ох, Миа, — сказала она. — Мне следует извиниться.
Миа потрясло искреннее сочувствие, прозвучавшее в ее голосе.
— Я не нуждаюсь… я не желаю ничьей жалости. Кармен снова открыла глаза. Они просто светились от выражения симпатии, которая не могла быть ложной.
— У меня и мысли о жалости не было. Я давно завидую вам, я и сейчас продолжаю вам завидовать. Я знаю, что вы не нуждаетесь в жалости.
— Завидуете мне!
— Вашей молодости. Вашему таланту. И той замечательной жизни, которую вы создали для себя: сбежать ото всех в нашу глушь, чтобы отдаться своему искусству. Своей великой страсти. И меня потрясла до глубины души та легкость, с которой вы сумели наладить дружеские отношения с человеком, который никого к себе не подпускает.
— Я считаю себя другом Джеффа. И мне ничего больше от него не надо. Он знает это и знает, что может доверять мне.
— И он знает, что не может доверять мне ни минуты, да? — Улыбка Кармен скорее напоминала гримасу.
— Ни секунды.
— Как давно это у вас? — Кармен кинула взгляд в сторону протеза. — Вы вылечились полностью?
— Операция была в январе, и теперь я здорова. — Миа прошла в гостиную, Кармен следом за ней. — А в будущем году меня ждет курс восстановительной хирургии.
— Так не забудьте насчет стирки. — Кармен приостановилась, выходя на крыльцо. — И пожалуйста, не постесняйтесь дать мне знать, если вам еще что-то нужно.
— Только не упоминайте обо мне в своих репортажах про Джеффа, хорошо? — взмолилась Миа. — А то с вас станется сообщить, что человек-загадка дружит с одногрудой бабой.
— Вы действительно думаете, что я на это способна? — Кармен явно была потрясена. — Вы думаете, я так жестока?
Миа предпочла промолчать. Она опустилась на колени и принялась поправлять фотографии на афише.
— Мне страшно подумать, через что вам пришлось пройти. — Кармен подошла к ней сзади, тронула за плечо, наклонилась — и тут Миа с ужасом поняла, что ее хотят обнять. Она тут же скрестила руки на груди и встала на ноги, а руки Кармен бессильно повисли.
— Я вовсе не такая низкая личность, Миа, — промолвила она. — Честное слово, я не такая.
Миа чувствовала, как краснеет. Она оказалась низкой личностью. Она уже не сомневалась, что это Кармен нуждалась в утешении, в ласке, в простом человеческом прикосновении, от которого уклонилась она сама. Кармен нуждалась во всем этом гораздо больше, чем она, Миа.
Расскажи мне про своего сына, подумала Миа. Расскажи мне, что сделало тебя такой неумолимой.
— Я знаю, что вы не такая жестокая, — сказала она, провожая Кармен до двери. — Вы были добры ко мне. Однако вы мучаете Джеффа Кармен медленно кивнула.