Огонь и пепел
Шрифт:
«Возможно, это конец света, — шептал внутренний голос. — Может, капитан Леджер прав. Возможно, шансов не осталось».
— Ой, заткнись, — прорычал Бенни.
Он подошел к разбившемуся самолету и долгое время стоял у подножия крепкой веревочной лестницы, которую Джо прикрепил к открытому люку.
Бенни жалел, что не позвал с собой Никс. Он на мгновение закрыл глаза и подумал о том, как она сосредоточенно тренируется с катаной, которую дал ей Джо. Бенни представил ее образ, и внезапно Никс оказалась
Но сейчас Никс не пользовалась этим клинком против живых.
В отличие от Бенни. Сейчас и много раз до этого.
«Она убивала, — подумал Бенни. — Убивала с помощью ножей и оружия, и своим старым деревянным боккэном». В этом смысле она была такой же, как он. И такой же, как Лайла, Чонг и Бунтарка. Все они стали убийцами.
Детьми на войне.
Детьми войны.
Это было так нечестно.
— Никс, — сказал Бенни, просто чтобы отдать ветру ее имя. А потом он произнес ее полное имя: — Феникс.
Ее имя, любая вариация, даже теперь, когда он был зол на нее, звучало для Бенни как молитва.
Первая девушка, в которую он влюбился.
Первый человек, которого он полюбил. Кроме родителей. Но это было воспоминание любви маленького ребенка. Это другое.
Он любил Никс. Она была единственной девушкой, которую он собирался любить. Он бы убил за нее.
«Нет, — поправил внутренний голос, — ты убивал за нее. И вместе с ней».
— Заткнись, — снова сказал Бенни и отвернулся, словно, спрятавшись, он мог бы уйти от этого внутреннего голоса и своих меланхоличных мыслей.
Самолет лежал там. Мертвый. Отброшенный временем. И все же каким-то странным образом Бенни он казался живым.
Ожидающим его.
Бенни понял, что улыбается.
Джо четко приказал Бенни — и всем остальным — держаться подальше от самолета. Глава ученых доктор Моника Макреди и вся ее команда либо погибли при крушении, а потом ушли, превратившись в зомби, либо их убили жнецы Церкви Тьмы.
Теперь самая важная часть исследований доктора Макреди была утеряна.
В любом случае надежда мира на лекарство потеряна, возможно, навсегда.
Это было безумием, но три недели назад Бенни и Никс еще не знали о докторе Макреди, ее команде, возможности исцеления и людях, которые проводили исследования. Это было так удивительно, так меняло жизнь.
Как он должен был внезапно отбросить всю эту надежду и просто принять, что они лишены будущего, в котором нет вируса и смерти? Он не знал, как вместить это в свою голову.
Если надежда на исцеление исчезла, то что это значит для Чонга? Возможно, он уже мертв. Может, вся надежда умерла.
«Мы
— Нет, — сказал Бенни, и теперь это слово приобрело совсем иное значение, чем пару минут назад. Теперь оно было наполнено гневом, непокорностью. А Том однажды сказал ему, что непокорность перед лицом катастрофы напоминает надежду. — Нет, абсолютно ни за что.
Над ним разверзлась черная пасть открытого люка самолета.
Бенни взялся пальцами за веревочную лестницу и потянул. Крепкая и сильная.
Но Джо, высокий, смертоносный, бывший стрелок, который теперь возглавлял команду рейнджеров в «Руинах», сказал держаться подальше от самолета. Никаких оправданий, никаких исключений.
— Ну, — сказал Бенни веревочной лестнице. — Что он может сделать? Отправить меня в мою комнату?
Он двинулся внутрь.
Там царил беспорядок. Джо явно перерыл это место в поисках материала и пропавших записей серии D. Без зомов, ящиков с оборудованием и коробок с записями было легче увидеть повреждения. Упав, самолет повредил корпус, а его металлическая кожа вздулась и треснула. Пол был усыпан мусором. Бумагой, сломанными контейнерами и сотней сотен гильз автоматов, из которых стрелял Джо, отражая атаку жнецов. Они тускло сияли в лучах света, проникающих сквозь разломы в потолке. Бумажный мусор валялся у стен. Бенни присел на пустой ящик, в котором когда-то находилась ракетная установка, и начал рыться в бумагах.
Он понятия не имел, что ищет. Не то чтобы он ожидал обнаружить отрывок бумаги с надписью «лекарство».
И даже так, здесь был ответ. Какой-то ответ, Бенни был в этом уверен.
Проходили часы, а юноша все просматривал каждый кусочек бумаги, каким бы маленьким он ни был.
Здесь не осталось ничего ценного.
Ни слова, ни отрывка.
Бенни взял бумаги и с силой бросил их в стену. Страницы, как целые, так и обрывки, ударились о неподвижный металл, а потом плавно опустились на пол в таком же беспорядке, такие же бесполезные, как и раньше.
Бенни опустился на пол, его лицо горело от гнева, а все тело сотрясалось от раздражения и отчаяния.
И тогда он вспомнил о квадроциклах.
Двигатели обоих наконец затихли.
— О… боже…
Он подбежал к машинам. Квадроцикл жнеца под углом прижался к машине Бенни, лежащей на боку. Юноша оттолкнул второй квадроцикл «Хонду» от своей «Ямахи». «Хонда» двигалась лениво, неуклюже сопротивляясь — правое переднее колесо сдулось, резина взорвалась при ударе. Бенни осмотрел «Ямаху». Правое заднее колесо болталось под странным углом, и Бенни, когда нагнулся осмотреть его, застонал. Ось лопнула, как хлебная палочка.
Бенни выпрямился, сделал долгий медленный вдох, вспомнил многочисленные уроки Тома о сохранении спокойствия во время кризиса — и следующие две минуты с криками пинал «Ямаху» со всех сторон.
Потом он застыл минуты на три, его грудь вздымалась, ноги чертовски болели, пока Бенни со злостью смотрел на машину.
Наконец он открыл багажник квадроцикла, вытащил гаечный ключ и домкрат, снял колесо с «Ямахи» и надел его на «Хонду». Колеса были одного размера, и только когда Бенни закончил, он ворчливо признал, что хоть в этом ему повезло. Не все квадроциклы были одного размера.