Огонь и сталь
Шрифт:
***
— … Слышащая!.. Эй, Слышащая, вставай, просыпайся! Слышащая! — знакомый до отвращения, до зуда в ушах голос пробивается сквозь сладкий туман сна, грубо и бесцеремонно, руша всю идиллию. Деметра резко распахнула веки, садясь на продавленной койке, спутанные волосы падают на лицо, шкура соскользнула на пол. Магичка беспокойно озирается, пытаясь понять, где она.
— Слышащая? — Хранитель крутится рядом, заглядывает в глаза, смущенно улыбается. — Слышащая, пора идти. Солнце уже в зените. Цицерон уже вещи собрал!
Довакин со стоном зевнула, протирая глаза. Дремора на его голову… вовремя он, нечего сказать. Бретонка потянулась,
***
Для врагов я каленых стрел не жалел,
клинок песню стали в руках моих пел,
бился с нордами я в скайримских горах,
их кровь на моих застывала устах.
Но сердце мое и душа лишь с тобой.
Лелею мечту я вернуться домой.
Разобьем северян — и сразу же в путь,
жаль, что павших бойцов нам уже не вернуть.
Жесток и суров край драконов и снов,
но детям своим помочь он готов.
И когда наш отряд напал на Морфал,
на головы наши он бурю послал.
Мы босмеры, мы дети теплых краев,
не вынесли тяжести ледяных оков.
Не клинок, не топор, не острая сталь,
наши жизни отнял сам северный край.
Не желаю Скайриму дарить жизнь свою,
на рукояти кинжала я пальцы сомкну.
Пусть ножнами будет ему грудь моя,
ведь поцелуй лезвия горячее огня.
Увидеть бы раз хоть родной Валенвуд
но никак не вырваться из Смерти пут
мечтая, мечтая о бескрайних лесах
погибает босмер в от крови алых снегах…
На босмерском наречии она звучит намного лучше. Тинтур отложила флейту и улыбнулась уголками губ двум сидящим перед ней девочкам-норжанкам. Сесиль блестящими от восторга глазами вглядывалась в острое лицо босмерки.
— Спой еще! Пожалуйста, — поспешно добавила она.
— Нет, — Бритта грубо одернула сестру, — папа сказал, купить хлеба и сразу же возвращаться, а уже стемнело! Из-за тебя нас накажут!
— Ты тоже слушала! — обиженно вскинулась Сесиль. Ее близнец вместо ответа ударила ее по щеке тыльной стороной ладони. Не сильно, однако на коже девочки остался алый след. Отряхнув юбку, Бритта, не оборачиваясь, побежала в таверну. Сесиль шмыгнула носом и робко помахав рукой на прощание, поспешила за сестрой.
Тинтур коротко вздохнула и откинула со лба непослушный локон. Рорикстед — отличное местечко, тихое, спокойное, но скоро придется его покинуть. Здесь ей нет места. Чего уж — ферма, таверна да пара домишек. Хоть после всех своих приключений босмерка грезила о простой размеренной жизни, здесь нет никаких перспектив. Местные сами-то перебиваются с хлеба на воду, где им нанять служанку или барда. Бывало, правда, вечерами Рорик и Эннис просили ее спеть «Век притеснений» или «Рагнара Рыжего», но так здесь на жизнь не заработаешь… поправив бандану, скрывающую ее изуродованные уши, эльфийка побрела к «Мороженому фрукту». Переночует здесь последний раз, а завтра с утра в путь. До рассвета, что бы Сесиль и Бритта не видели ее ухода. Для юных норжанок босмерка с ее экзотическим боевым раскрасом, шрамами и причудливыми костяными украшениями на руках и шее представлялась сказочным персонажем. В Скайриме меры стараются не выделяться, недаром Релдит недовольно покачала головой, окидывая Белое Крыло оценивающим взглядом. Они забыли, где их родина, где их настоящий дом. А Тинтур помнит. И будет помнить всегда.
***
— Тоже эльф?
—
— Брось ее, — северянин сплюнул сквозь зубы и скрестил руки на груди, — с нее толку мало.
— Скайрим для нордов! Там, как эта здесь не место! — пепельно-серое лезвие тускло сверкнуло. — Но ничего… я выкурю из Виндхельма эту заразу!
— Эй-эй, мы так не договаривались…
— Да не буду я ее убивать, пусть живет… будет напоминанием всем остроухим гадам о том, как настоящие северяне разбираются с крысами и шпионами!..
***
Босмерка глотнула меда и тряхнула головой, стараясь отогнать мрачные воспоминания. Ночью все эльфы серы, а для выпившего норда-патриота тем более. Эльфийка откусила кусочек куриной грудки и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Мысли о будущем, столь же безрадостные и пустые, как призраки прошлого, терзали ее. Можно будет поискать работу на лесопилке, благодаря крови вервольфа ее физическая сила не меньше, чем у большинства мужчин. Или же на шахте… вернуться к разбойничьему ремеслу? Нет, слишком много крови, жестокости и смерти… хотя к Тинтур в ту ночь в Виндхельме никто особенно добр не был… да и сама Белое Крыло не отличается кротостью и всепрощением. Те северяне… уж лучше бы она их убила, чем то, что сделала…
Невольно вспомнились Соратники. Ворчливый Скьор, не менее вредный Вилкас, его горе-братец, Эйла, Ньяда… они были для нее как семья, но настоящей семьей не стали. В этом ее вина, босмерка сама не желала с ними сближаться, даже несмотря на то, что Скьор спас ей жизнь. Белое Крыло сама сделала Йоррваскр чужим для себя и окончательно разбила все своим уходом. Эльфийка могла бы исправиться, стать одним из героев Вайтрана, но… если босмерку не принимают такой, какая она есть, с ее прошлым, недостатками, всей грязью и пороками, то так тому и быть. И все же Тинтур уже скучала по Кодлаку и остальным. Надо будет послать им весточку, а то Скьор может с мечом наголо броситься в притон «Серебряной руки», мол, они похитили Белое Крыло, и ничто его не переубедит. Девушка слабо улыбнулась своим мыслям и вылила в чашку остатки меда, когда дверь резко распахнулась, ударившись о стену. Зал трактирчика мгновенно охватила напряженная тишина: четверо матерых охотников с гоготом ввалились в «Мороженый фрукт». Пальцы босмерки принялись нервно играть с медальоном — охотники за головами шумно заняли один из столиков и потребовали жратвы и выпивки. Что ж, видимо, ей придется покинуть Рорикстед намного раньше… Тинтур уже поднялась было на ноги, когда взгляд одного из громил вдруг остановился на ней.
========== BAINUS FONaaR (Подлая атака) ==========
Рубины подобны каплям застывшей крови. Взращенные в недрах Тамриэля, пропитанных кровью сынов и врагов Империи, добытые тяжким трудом шахтеров ради того, что бы жалкие глупцы убивали и погибали за эти красивые сверкающие камушки, когда их можно просто-напросто украсть, не пачкая руки чужой жизнью! Дхан’ларасс, тихо урча, принялась пересыпать рубины из одной руки в другую, любуясь огоньком, горящим в глубинах драгоценных камней. Солнечный блеск золота, мерцающие кроваво-красным рубины и гранаты — что может быть приятнее взору?