Огонь и ветер
Шрифт:
— В Русском Сонме только в русскую рулетку и играть, — Ри отхлебнул остывшего чаю. — То, что мы попали, я знал. Но не думал, что мы настолько хреново попали.
— Интересно, что Ит расскажет, когда приедет, — заметил Скрипач. — Что-то мне подсказывает, что он за это время тоже что-то нарыл. И это что-то совсем не сахарное. А скорее наоборот.
Ит вернулся в первом часу ночи, уставший, измотанный и продрогший — печка в машине барахлила, то работала, то нет. Пока он отогревался чаем и поспешно ел свою порцию ужина, они не решались к нему
— Угу, — согласился он. — Что-то подобное я и предполагал. Вы молодцы, конечно, но у меня тут тоже кое-что интересное есть.
— Что, например? — с интересом спросил Ри.
— Ну, например, когда ты едешь по дороге, а через дорогу проплывает ванна — это как? — прищурился Ит.
— Чего?! — в один голос ошеломлённо спросили Ри и Скрипач.
— Ну вот так, — пожал плечами Ит. — Я чуть в кювет не улетел. А мне спокойно объяснили, что тут это вполне в порядке вещей. И что бывает и не такое. А гораздо круче. Что…
— Да подожди ты! — взмолился Скрипач. — Какая ванна, объясни ради бога?!
— Белая. Чугунная. С душевой лейкой сверху.
— ……, — проговорил Ри.
— Не матерись, — попросил Скрипач.
— Ладно, не буду. А как это было?
— Хорошо, что медленно ехали. Забрал я этих социологов, там же, рядом — оказывается, они уже тут работали раньше, и про то, что Павел моральный урод, и машину не пришлёт никогда, отлично знали. Муж и жена, очень даже славные ребята, надо сказать. — Ит зевнул, прикрыв рот ладонью. — В общем, погрузились, сели. Едем. Вёл я тихонько, потому что дорогу замело, и чёрт его знает, что там, под снегом. Ну и… — Он пожал плечами. — Дорога пустая совершенно, и тут из метели выплывает эта ванна. Нам наперерез. Я по тормозам, машину занесло. А эти ржут. Спокойно, говорят. Мы, мол, эту ванну тут десятый раз уже видим. Не только мы её видели.
— И что? — Ри ошалело потряс головой.
— Да ничего. Уплыла куда-то в ночь. Но знаете, зрелище того, сильное. Едешь, не трогаешь никого, и внезапно — ванна.
— Ладно, это мы посмотрим, — Скрипач усмехнулся. — А что социологи тебе рассказали интересное?
— Рассказали, что тут в принципе неплохо работать, а ко всякой паранормальщине вполне можно привыкнуть. В людных местах её нет, а вот в относительно спокойных — встречается. На точках, говорят, её тоже полно. Они сами на точках не бывают, но слышали про эту чертовщину немало.
— Мы не видели, — вставил Скрипач.
— Это пока, — успокоил Ит. — Подозреваю, что ещё увидим. Они сказали, что обычно призраки никого не трогают…
— Обычно? — нахмурился Ри.
— Ну да, обычно, — подтвердил Ит. — Чаще всего, по их словам.
— Так…
— Ри, если ты про лёд, то не начинай всё сначала, — взмолился Скрипач. — Лёд проломился сам.
— Не понял, — нахмурился Ит.
Скрипач застонал сквозь стиснутые зубы.
— Ри считает, что это диверсия, — сообщил он.
Ит с недоумением поглядел на Ри. Тот ответил безмятежным взглядом, затем дёрнул плечом.
— Мне могло показаться.
Дальше стали снова, уже по второму кругу, разбираться с датчиками, но через полчаса Ит запросил пощады — ему очень хотелось спать. Ри подумал, что это, в принципе, тоже изменилось. Раньше они по нескольку дней не спали, что он, что Скрипач с Итом. А теперь они все расползаются по кроватям, едва только наступит полночь, и встают в семь утра, причём с трудом. Потому что проспать хочется до девяти. Или, что лучше, до десяти. И даже если встать в десять, то в зеркале отражается опухшая помятая рожа. Совершенно не выспавшаяся, надо сказать. Усталая и грустная рожа, которой обидно, что вообще надо вставать.
Это что, старость?
Уже?..
Им ведь не так много лет — по триста семьдесят с какими-то смешными копейками. Тому же Фэбу, когда он взял Ита и Скрипача в свой дом, было под пятьсот. Кажется. Или больше? Но он так хреново, как они трое, не выглядел никогда и чувствовал себя совершенно иначе!.. А умер, когда ему было вдвое больше, чем им! Да, он берёгся. Да, он оставил тяжелую работу, переключился на более лёгкую. Да, он в жизни не пил и не курил. Да, он постоянно занимался спортом (пока мог), а когда уже не мог, всё равно делал ежедневно какую-то гимнастику, чтобы поддерживать «приличную форму».
Может быть, причина была в Рыжем и Ите, подумалось Ри. Когда тебя поддерживают и заботятся, тебе, наверное, проще…
О нём уже давно никто не заботился. И сам он, если разобраться, в этой жизни заботился только о Джессике и мальчишках. Но это была забота о равном человеке, а не как у них…
Ри почувствовал, что тоже начинает зевать, как пятнадцать минут назад зевал Ит — чуть ли не до слёз в глазах. Наверное, действительно старость. Да и последние восемьдесят лет они прожили не в самых лучших условиях. Без поддержки, без медицины, вообще, считай, без всего. В том числе — без геронто-контроля. Который надо, если по уму, проходить раз в пять лет обязательно.
Он снова зевнул, глянул на часы. Полпервого. Да что ж такое-то!.. Глаза слипаются. Заглянул на кухню (сидели и разбирались с датчиками всё-таки в комнате). Эти уже спали, причём Ита на то, чтобы раздеться, не хватило. Спал он в джинсах и в толстовке, спасибо, хоть разулся. Рыжий переодеться всё-таки успел… кой чёрт они спят одетыми, причём всегда? До сих пор — из-за столетней давности обвинений?.. Бред какой-то.
Стоять, Ри Нар ки Торк. Теперь будь любезен, кой хрен ты уже двадцать лет спишь в кальсонах, пардон, и в майке.
Ага?
Ага.
Попался…
Надо им комнату уступить, там диван шире. А то они на этом кухонном диванчике еле помещаются. И ещё надо всем купить нормальные одеяла, потому что хозяйские — это иллюстрация того, что у рыб бывает мех и что местная промышленность из этого меха навострилась шить одеяла.
— Жалко, что вы меня не слышите, — прошептал он. Друзья продолжали спать. — Пусть это оказалась короткая жизнь… Но она была не самой плохой, правда?
Скрипач слабо шевельнулся во сне и уткнулся носом Иту в плечо. Неважно, слышат они или нет. Они тоже про это знали… знают. Наверное, знают.