Огонь и ветер
Шрифт:
«Виноват, виноват, во всём виноват, — твердил себе Ит. — Это всё из-за меня. Это из-за меня мы сейчас стоим возле могилы, это из-за меня у Ри сейчас такое лицо, это из-за меня, урода, Берта ходит на одной ноге, а Скрипач вертит бумажные цветы, это из-за меня в Кира тогда выстрелили новым патроном, это из-за меня у всех теперь такое горе, что справиться нет никаких сил, и даже Фэб, наверное, умер тоже из-за меня, не знаю, почему, но почему-то так кажется, причём чем дальше, тем сильнее. И бог ещё знает, что произошло по моей вине, а я тупой настолько, что не разобрался и не понял, и надо было наложить на себя руки не так,
Он отошёл в сторону, присел на корточки. Брид и Мотылёк стояли, ухватившись за металлические прутья забора, и ждали, когда Ри откроет, наконец, калитку, а Ри возился с ключами и всё никак не мог найти нужный. Бледные солнечные лучи касались его волос, рук — а руки-то трясутся — нежно, почти незаметно; странное какое-то всегда бывает осеннее солнце, не согреть ему этот выцветающий, лишённый красок мир… Обнажённые деревья невдалеке, и земля вся усыпана листвой, совсем недавно ещё жёлтой и алой, как кровь, а теперь буреющей, увядающей. По границе оградки — выцветшая до белизны осенняя тонкая трава, которая уже норовит лечь устало, приникнуть к земле, под ногами — топкая грязь, и осколки неба отражаются в лужах, и на самом деле ничего уже не имеет значения, разве что камень и то, что лежит под ним… и ничего больше.
Холодно. Мотыльков жалко. Тринадцатый уже трясётся, кажется…
— Ну что, по сто грамм? — предложил Ит максимально бодрым голосом. — Мальчишки, будете?
— Будем, — отозвался Брид. — Зуб на зуб не попадает… конечно, будем.
Домой вернулись уже затемно, в девятом часу. Обратную дорогу молчали, да и о чём было говорить? Ехали себе и ехали; Ри, прижимающий к себе рюкзак с продрогшими Мотыльками, и Ит, который свой похудевший мешок закинул на полочку, чтобы не мешал. По дороге успели заскочить в магазин рядом с вокзалом — успели на последней минуте, уже ходила по торговому залу толстая тётка с ведром, собиравшаяся мыть полы, но кассу ещё не сняли, и они накупили всего, чего получилось. С продуктами в Питере дела обстояли почему-то лучше, чем в Москве.
Поминки всё-таки. Да, руки не из того места, но простое что-то изобразить ведь можно, правда?
Первым делом, конечно, загнали отогреваться в ванную Мотыльков — Ри набрал горячей воды, выдал им пузырёк немецкого шампуня (не поверишь, только для этих оглоедов держу, сам «Ромашковым» голову мою, а им же надо, чтобы запах был хороший), и Брид с Тринадцатым зависли в ванной на полчаса. Вышли весьма довольными и сразу влезли на колени к Иту. Тот, впрочем, тут же приставил их к делу — невзирая на протесты, приказал порезать солёные огурцы для салата и, если получится, сыр, только мелко-мелко, потому что Ри тёрку не нашёл, а сыр надо накрошить так, чтобы им можно было картошку посыпать, которая в духовке будет…
Через час обстановка на кухне выглядела следующим образом. Ри с сосредоточенным лицом мешал салат в большой эмалированной миске, Ит, уже успевший пару раз обжечь руку, тихо ругаясь, вытаскивал из духовки противень с картошкой и мясом, а Брид с Тринадцатым безуспешно пытались отпилить хотя бы один кусок от твердокаменного батона копченой «Лиговской». Причём Брид держал колбасу, а Тринадцатый возил по ней тупым ножиком — иначе у них
Ит, наконец, вытащил противень и поставил на плиту. Подул на обожжённую руку, потом, прищурившись, с интересом глянул на плоды своих трудов.
— Пахнет неплохо, — одобрил он. — Хотя Рыжий, конечно, сделал бы лучше. О Берте я не говорю, у неё эта свинина вообще фирменное блюдо.
— Хорошо пахнет, — согласился Ри. — Соседи небось слюнки пускают. Ну чего? Садимся?
— Тут или в комнате? — спросил Ит.
— Тут, конечно, — Брид повернулся к нему. — Тут теплее, ты чего.
— И правда… Ри, тащи рюмки, хватит мучить этот салат! Нормально, съедим запросто, чего ты.
…Курить тоже решили в кухне — хотя обычно Ри выходил на лестницу. Мотылькам дым был вреден, случись с ними чего — никто не поможет, и Ри их берёг. Но раз в году можно покурить, почему бы нет?
— Я вот чего думаю, — говорил Тринадцатый, сидя по-турецки на столе у подоконника. — Ри, может, нам в Москву податься, а? И ребятам бы помогли, и сами бы… ну, ты понимаешь?
Ри горько посмотрел на него.
— Понимаю, — кивнул он. — Но я же опять сорвусь, ты же знаешь. Пройдёт месяц, ну два. И только вы меня и видели.
— Понимаю, — серьёзно кивнул Тринадцатый. — Но сейчас ситуация другая. Ребятам надо помочь. Это ты тоже понимаешь?
Ри снова кивнул.
— Мальчишки, на самом деле есть ещё одна причина, — решился, наконец, Ит. — Берта изучала Кодекс официалки и нашла там кое-что интересное. То есть очень интересное… Мне кажется, что нужно нам всем вместе это проверить и над этим подумать.
— А что она нашла? — оживился Брид.
Ит и Ри начали рассказывать — то, что сами сумели понять. Брид слушал неподвижно, подперев маленьким кулачком щёку, а у Тринадцатого на лице появилось всё усиливающееся волнение. Как в музыке — форте, форте, фортиссимо! Когда, наконец, Ри замолчал, Тринадцатый хлопнул по столу ладонью и категорически заявил:
— Ехать надо, чего там думать-то! Если есть хоть один шанс из миллиарда, всё равно!
— Милый, нас во внешку не пустят, — Ит отрезал кусочек картошки и положил на тарелку Мотыльку, но тот на кусочек, между прочим, самый симпатичный из тех, что лежали на противне, даже не взглянул.
— А какого чёрта мы у них должны спрашивать, куда они нас хотят пускать, а куда нет? — с вызовом спросил Тринадцатый. — Они нам не хозяева!
— Хозяева, к сожалению, — возразил ему Ри. — Законы никто не отменял, и согласно этому закону…
— А Джесс и Кира убивать — это было по закону?! — Брид, до этого момента молчавший, резко выпрямился. — А Рокори и Криди в тюрьме сгноить?! А тебя, Ит, на два года на Колыму отправить — это тоже по закону?
— Закон иногда ошибается, — примирительно сказал Ит. — Меня же выпустили.
— И тебе эта отсидка на пользу не пошла, как был бараном, так им и остался, — со злостью заключил Тринадцатый.
— Этим больше не наливать, — попросил Ит.
Мотыльки пили джем с водой, в который сейчас было добавлено понемножку водки. Совсем по чуть-чуть, по половине чайной ложки. Видать, и этой микродозы хватило, чтобы озвереть уже окончательно…
— Бараном, бараном, — подхватил Брид. — Тебя гонят, ты идешь. Ри, не хмыкай, ты не лучше. И мы… мы тоже не лучше, — горько заключил он. — Мы просто можем меньше. Потому что у нас меньше сил.