Огонь между небом и землей

Черри Бриттани Ш.

Келлан потер пальцами шею и кивнул.

— Это не конец для меня, Логан. Это просто временный сбой, — покачал он головой, произнося эти слова, и это меня смутило. Если это не конец, то почему он качает головой, а не кивает?

Я потер рукой правую щеку и прочистил горло.

— Нам нужно второе мнение.

Я начал расхаживать по небольшому крыльцу внутреннего дворика, ероша волосы руками.

— А потом нам нужно будет третье мнение. И четвертое.

Ведь именно это делают все люди, не так ли? Ищут ответ, который больше устраивает. Который больше

обнадеживает. Нам нужен лучший ответ.

— Логан, — Ти Джей поморщился. — Ожидание второго ответа только отнимет у нас время. Мы уже ведем активную борьбу и надеемся…

Это случилось снова. Я перестал слушать. Беседа продолжилась, но я не сказал ни слова. Здесь больше нечего было сказать.

Весь обратный путь до дома мы с Келланом проделали в тишине, но мой мозг не затыкался, снова и снова повторяя слово «рак».

Мой брат, мой герой, мой лучший друг болен раком.

И я больше не мог дышать.

***

Когда Келлан сказал мне, что Эрика захочет кое-где остановиться, прежде чем отвезет меня к маме, я и представить себе не мог, что мы будем торчать по двадцать минут около каждого из пяти рядов магазина. Это был первый полноценный день с того момента, как Келлан сообщил мне новость о своем здоровье, и я каждую минуту только и думал о наркотиках, чтобы справиться, — это было бы лучше, чем каждая проведенная здесь секунда. У Эрики был своеобразный вид наркомании, которая помогала ей справляться со стрессом, и называлась она «Потери Барн». (Прим.: Pottery Barn — американский магазин, предоставляющий эксклюзивную мебель, декор и аксессуары для дома).

— Как долго мы еще пробудем здесь? — спросил я Эрику, пока мы стояли у витрины с непомерно дорогими тарелками. Мы простояли там не меньше двадцати минут, пока она обдумывала, какой новый набор тарелок купить, ибо поняла, что расколотила в доме практически весь китайский фарфор.

— Будь любезен замолчать, — приказала она, скрестив руки и прищурив глаза. Ее рассудок, очевидно, еще не пришел в норму. — На это нужно время.

— Совсем нет, — я указал в сторону сервизов. — Смотри. Тарелки. Ой, смотри, еще тарелки! Ну и ну, а что же у нас здесь, Эрика? Почему-то мне кажется, что тарелки.

— Почему ты всегда должен быть таким невыносимым? Я действительно надеялась, что за эти пять лет ты немного повзрослел.

— Прости, что разочаровал. Но если серьезно, может, мы уже пойдем?

Она раздраженно взглянула на меня.

— Так или иначе, почему ты так торопишься увидеть свою мать? Ты отсутствовал пять лет, свалив все на плечи Келлана. Он должен был находиться там, когда она лишалась рассудка, а ты даже не находил времени проведать ее. Ты никогда ей не звонил, и вообще… Так почему сейчас?

— Потому что у моего брата рак, моя мать — наркоманка, и я чувствую себя дерьмовым сыном и братом за то, что уехал и не возвращался. Ты это хотела услышать, Эрика? Я понимаю — это я все изгадил. Но если бы ты могла искренне на пару секунд перестать тыкать этим мне в лицо, это было бы действительно чертовски здорово.

Она разок фыркнула, раскачиваясь взад-вперед

на своих каблуках. Ее взгляд переместился с меня к тарелкам перед нами, и мы снова вернулись к молчанию.

Пять минут. Десять минут. Пятнадцать гребаных минут.

— Этот, — кивнула она, указывая перед собой. — Я беру этот. Логан, возьми два набора, — и, развернувшись на каблуках, она отправилась в сторону кассы, оставив меня в изумлении.

— Зачем мне брать два комплекта? — крикнул я.

Она не удосужилась ответить, а просто прибавила шаг. Жонглируя двумя наборами тарелок в руках, я, шатаясь, прошел через весь магазин и поставил коробки перед кассиром. Эрика и я сохраняли молчание, пока кассир озвучивал нам итоговую цену тарелок.

— Сто восемь долларов и двадцать три цента.

— Ты издеваешься? — выдавил я. — Хочешь заплатить больше ста баксов за тарелки?

— Не твое дело, на что я трачу свои деньги.

— Да. Но перестань, Эрика. Ты легко можешь покупать дешевые тарелки в магазине, где все за доллар, зная, что вероятнее всего, ты завтра снова их разобьешь.

— Я не спрашиваю, куда Келлан тратит свои деньги. Или, скажем, кому он их отсылает. Так что я бы предпочла, чтобы ты не интересовался моими расходами.

— Ты знала, что Келлан давал мне деньги?

— Конечно знала, Логан. Дело в том, что из Келлана плохой лжец. Меня не волнует, что он давал тебе деньги, но… — она вздохнула, и ее взгляд, обратившийся ко мне, смягчился. Впервые с тех пор, как я вернулся, она выглядела так, словно сдалась. — Не подведи его, Логан. Он устал. Он уже не тот, что раньше. Он обессилел. Твое возвращение сюда сделало его счастливым. То, что ты сейчас здесь, хорошо для него. Просто будь умницей, ладно? Пожалуйста. Пожалуйста, не подведи его.

— Я клянусь, что не принимаю наркотиков, Эрика. Это не просто какая-то херня, лишь бы сказать. Я действительно чист.

Мы взяли по коробке и пошли к машине. Поставили все в багажник, сели в автомобиль и поехали в сторону маминого дома.

Она кивнула.

— Я верю тебе. Но мы собираемся проведать твою маму, и я знаю, как сильно она тебя провоцировала.

— Я уже не тот ребенок, каким был.

— Да, я услышала тебя. Но поверь мне. Твоя мать осталась такой же. Иногда я думаю, что люди, и правда, не меняются.

— Они меняются, — сказал я. — Если дать им шанс, они могут измениться.

Она с трудом сглотнула.

— Надеюсь, ты прав.

Мы добрались до маминого дома, и я спросил Эрику, зайдет ли она. Но она, оглядевшись вокруг, отказалась.

— Я останусь здесь.

— Внутри будет безопаснее.

— Нет. Все нормально. Я не очень хорошо переношу зрелище… такого образа жизни.

Я не осуждал ее.

— Я скоро спущусь.

Мой взгляд метнулся вдоль темных улиц, и я увидел несколько человек, тусующихся на углу, — точно так же, как и в моем детстве. Возможно, Эрика немного права. Возможно, некоторые люди, вещи и места никогда не изменятся. Но я должен верить, что некоторым это удалось. А иначе, что именно я сделал с собой?